- Ты вообще-то про песню рассказывал, - напомнил я, прикладываясь к банке. Напиток Мухи пах травами и вызывал, почему-то, воспоминания о детстве, полузабытые и от того удивительно теплые.
- Когда анжеры вылупляются, у них играет эта песня. Ну, в контейнере. Одна для всех. И они жмутся друг к другу и слушают ее, и запоминают на всю жизнь, один раз услышав. И они живут с этой песней всю жизнь в ожидании, что однажды ее придется петь для кого-то из них, как пел сегодня Исотр`а.
Он замолчал, разглаживая на коленях белый платок, которым еще сегодня махал вслед нашему шаттлу.
- Чей платок? - спросил я, хотя мне было все равно.
- Альмы.
В первый раз, когда она открыла глаза, светящийся купол лечебного бокса ослепил ее. Во второй раз вышло лучше.
- Доброе утро, - объявил, склонившись над ней, мужчина с волосами, сделанными из многочисленных штекеров. - Сейчас на орбитальной станции Тиферет вечер, но когда кто-то просыпается ему принято говорить "доброе утро". Как вы себя чувствуете?
- Живой, - отозвалась она, с трудом вспоминая слова униса.
- У вас некоторые проблемы с ребрами, но квазиживой корсет значительно способствует заживлению. Через несколько дней вы сможете встать на ноги, если будете соблюдать режим. Я единственный врач на Тиферет, поэтому я отвечаю за вашу жизнь наравне с остальными членами экипажа.
- Как вас зовут? - поинтересовалась она, запоздало удивившись тому, как неприятно и хрипло звучит собственный голос.
- Александр, - представился мужчина. - Я андроид. Робот, автомат, созданный людьми и напоминающий человека по внешности и поведению. Все мои действия подчинены жесткой программе. На сегодняшний день приоритетными задачами являются жизнь и здоровье экипажа... Нет, не садитесь.
Но она все равно села, не смотря на предупреждение искусственного человека.
- Кто у вас здесь главный? - поинтересовалась она и тут же поправилась: - Капитан орбитальной станции Тиферет. Мне нужно с ним поговорить.
- Боюсь, это невозможно, - андроид покачал головой, от чего провода на его голове дрогнули, как живые змеи. - Капитан Син`ешаль погиб.
- И в чьих руках сейчас власть? - поинтересовалась она, осторожно трогая пальцами квазиживой корсет - ребра под ним едва ощутимо ныли, практически не мешая двигаться и разговаривать.
- Боюсь, что ни в чьих. У нас, с позволения сказать, анархия.
- Теперь нет. Я беру управление орбитальной станцией Тиферет в свои руки.
- Боюсь... - начал Александр, но его перебили.
- Не надо. Я знаю, что искусственные существа не могут испытывать страха. Поверьте, у меня достаточно допуска на всех уровнях в условиях чрезвычайного положения, грозящего потенциальной опасностью для вверенного мне экипажа.
Она медленно встала на ноги и, сделав неловкий шаг, приложила ладонь к консоли управления.
"Приветствую тебя, Ларан, - написала станция. - Ты находишься на орбитальной станции Тиферет. Если ты здесь, значит, орбитальная станция Ар-на-Лафар уничтожена, а капитан Син`ешаль погиб или не в состоянии отдавать приказы. Ты официально назначена капитаном орбитальной станции Тиферет. Соответствующая информация направлена на систему планет Тан-Тар-Тал, Нетцах и на Землю. Подтверди, Ларан".
- Подтверждаю, - она снова коснулась ладонью сенсора консоли.
"Подтверждение принято".
- Кто вы? - полюбопытствовал Александр.
- Я отвечаю за безопасность Юдана, - улыбнулась Ларан.
Муха молчал, и Хирой понял, что пришло время, когда ему придется говорить за них обоих. О чем говорить он не знал. Его чуткие механически удлиненные пальцы бегали по клавишам, отправляя одно сообщение за другим, но на Тиферет не пришло ни одного ответа.
- Мы отрезаны, - сказал Хирой. - Мы отрезаны и Син`ешаль мертв. Какие будут идеи?
Муха промолчал, бессмысленно глядя в стену перед собой. Смерть Син`ешаля неожиданно тяжело сказалась на нем - всегда веселый штурман замолчал, замкнувшись в себе и никак не реагируя на внешние раздражители.
- Орбитальная станция сатенов уничтожена, а у нас тут скоро будет анархия, - продолжил Хирой, разговаривая скорее с собой, чем с безучастным другом. - И спасет нас только чудо или что-нибудь в таком духе.
Будто отвечая на его слова, чудо не замедлило проявить себя.
"Всем внимание! - написала Тиферет на обзорном экране, прямо поверх звездного неба
и подсвеченного желтым песчаного бока Юдана. - Всему персоналу орбитальной станции Тиферет пройти в столовую".
- На расстрел? - уточнил Муха непривычно хрипло.
"Контроль над орбитальной станцией Тиферет на сегодняшний день принадлежит сатену Ларан, дочери политика с планеты Тар Этарохола нуу Ануеол и члену организации ОССРП. В условиях сложившегося на станции чрезвычайного положения все приказы Ларан обсуждению не подлежат. Повторяю: всему персоналу немедленно пройти в столовую".
- О-Сэ-Сэ-Эр-Пэ, - по буквам выговорил Муха, вываливаясь из меланхоличного состояния.
- Общевселенская Служба Сохранения Разумных Планет, - перевел Хирой.
- Они здесь самые крутые, что ли? - изумился штурман, снова перечитывая выданную Тиферет надпись.
- Они одни из самых крутых в Обозначенной Вселенной, - вздохнул Хирой, побарабанив пальцами по краю консоли. - За ними последнее слово в колонизации планет и именно они решают, насколько планета разумна. В смысле, можно ли отдавать ее на колонизацию и разработку, или оставить для самостоятельного развития.
- Я чувствую женскую эмансипацию, - заметил Муха.
- Эмансипация - это освобождение от зависимости, - напомнил Хирой, - отмена ограничений, уравнение в правах и все такое. Кажется, это не совсем то, что происходит сейчас.
Он поднялся, с хрустом потянулся, выпрямляя затекшую спину.
- Идем. За неповиновение наверняка предусмотрены наказания. Как это всегда бывает.
- Почему нами командует сатен? - поинтересовался Муха, тоже поднимаясь. - Женщина сатен?
- ОССРП - общевселенская организация, - отозвался Хирой и помрачнел. - Именно они занимались делом Каталана.
Наблюдатель Рамке сбежал со смены пораньше, потому что хотел заскочить в санузел до того, как нужно было собираться в столовой. Собираться где бы то ни было он ненавидел. Рамке был любопытен и неусидчив, поэтому на скучных собраниях он всегда страдал, скучал и разглядывал остальных собравшихся. На орбитальной станции Тиферет Рамке знал уже всех, и разглядывать их по новой ему было не интересно. По-крайней мере наблюдать за копошением маленьких точек на песчаной поверхности Юдана было в тысячи раз интереснее.
На полу у рубки наблюдателей лежала цепь. Рамке был очень хорошим наблюдателем и мог поклясться, что раньше никакой цепи здесь не было. На Тиферет вообще было очень мало бесхозных вещей, во многом - благодаря любопытному Рамке.
Цепь была толстой, с круглыми звеньями примерно в палец толщиной, сделанной из темного, отливающего желтизной металла. Рамке огляделся, прикидывая, не появится ли из-за угла хозяин цепи, но в коридоре было пусто. Наблюдатель удовлетворенно кивнул, наклонился и сгреб "добычу", взвесил в руке. Цепь была слишком крупной, чтобы ее было удобно переносить в руках, но неожиданно не тяжелой.
До санузла Рамке не дошел.
Цепь вдруг потяжелела в руке, оплела запястье жгутом, сжалась, Рамке пошатнулся, почувствовав, как темнеет в глазах, попытался сбросить жесткие железные звенья и чуть не заорал, когда увидел, как пульсирует цепь, намертво присосавшись к коже. Наблюдатель не смог закричать - пропал голос. Он дернул было цепь, но она держала намертво, и от прикосновения к металлу звеньев пальцы начало рвать и жечь. Рамке отдернул свободную руку и подумал, что надо дойти до Александра, прямо сейчас, и тогда врач-андроид снимет страшную цепь и все снова будет хорошо, но ноги подкосились через несколько шагов, неровных и тяжелых. Наблюдатель попытался устоять, цепляясь свободной рукой за стену и мучительно перебирая в уме все, что ему еще надо будет сделать: сначала к Александру, потом на собрание, потом - Альму на свидание, потом... Сердце билось все медленнее, как будто неохотно, потом перестали слушаться ноги. Рамке свалился на пол, ткнувшись носом в стык между матово блестящими плитками пола. На то, чтобы вытащить коммуникатор, у него не хватило сил. "Вот сейчас я умру", - отчетливо подумал Рамке и потерял сознание.