В его словах не было ни насмешливого превосходства, ни жажды добить, уничтожить, унизить человека. Он не собирался напоминать Хирою о том, что эта цепь кого-то убила. Что ее собратья убили Альму. Он просто удивлялся - совершенно искренне.
Помедлив минуту, андроид снова взял дрожащее звено цепи в руки и вернул в контейнер. Хирой заворожено, с каким-то отстраненным ужасом, наблюдал за тем, как цепь сворачивается клубком вокруг звена, будто защищая - от этого как-то остро, до слез, сжималось сердце.
Так же быстро, как вошел в симбиоз, Хаборилл отпустил Александра.
- Непривычно - видеть мир твоими глазами, - заметил андроид.
- А у тебя цветонастройка сбита, - не остался в долгу сатен.
- Она разумна... - не слушая их, пробормотал Хирой.
- Разумна, - согласился Хаборилл, положив когтистую ладонь человеку на плечо. - И в этом весь ужас.
Через сто семьдесят шесть минут после первого импульса в двигатели орбитальной станции Тиферет был направлен второй тормозной импульс. Третий импульс последовал через триста семьдесят четыре минуты. Через сорок две минуты после третьего импульса, орбитальная станция Тиферет вошла в атмосферу планеты Юдан.═
За обзорным экраном в моей каюте проносились смазанные звезды, но я смотрел не на них, а на то, как они окрашивают серебром золотые волосы Ларан.═
Шрамы на ее теле смотрелись чудовищно, и при этом - удивительно красиво, очерчивая контуры ребер и впалого живота. Она была очаровательно хрупкой без одежды, почти ребенок, с четко выступающими, нестерпимо красивыми ключицами и острыми косточками бедер. У нее были сладкие губы, пряные, как корица или виноградное вино, которое я никогда не пробовал, но читал - что оно сладкое и пьянит. Она пьянила лучше вина, лучше любого алкоголя, который я когда-либо пил.═
Она улыбалась, и это было лучшее, что я видел в жизни.═
Она обнимала меня, и это было лучшее, что я когда-либо чувствовал.
Я любил ее под взглядом бесстыдных звезд.
Я любил ее, когда звезды за обзорным экраном сменились алыми всполохами сгорающей в атмосфере обшивки.
Орбитальная станция Тиферет падала на Юдан.
Часть 2. На земле. Юдан.
Глава 1. Внутри
═
Я открыл глаза, и глубокая беззвездная чернота распахнулась передо мной.
Мне пришлось проморгаться, прежде чем я понял, что это не ночь - просто у меня до темноты перед глазами болит голова. Кажется, я просто не до конца вышел из обморока или чего-то подобного. Мне потребовалось некоторое временя, чтобы не впасть в панику, а снова закрыть глаза и начать дышать и, что более важно - думать.
Думать было страшно. Выходило что-то ужасное, непоправимое, неправильное, чудовищное. Я понял это не по больной голове и темноте, я понял это по одному единственному слову Ларан, сказанному в моей темноте:
- Аргхынонт!
До этого я никогда не слышал этого сатенского ругательства.
Я поймал себя на том, что помню вчерашний день очень смутно, что не могу даже доподлинно сказать, вчерашний ли это был день и был ли он вообще. Тот день, когда мы оказались вместе с сатеном Ларан в моей каюте. Воспоминания приходили сами, ничем не контролируемые, и напоминали фильм, снятый о ком-то другом, но никак не реальность, в которой участвовал я сам.
Я помнил ощущение ее тела под пальцами - она дрожала, как будто ей было холодно, а сама была теплой, почти горячей, и чудовищно горячими были шрамы и синяки на ее белой коже. Она целовалась не одержимо и резко, как я ожидал от сатена, а медленно и не спокойно даже - умиротворенно, как будто давно все решила для себя и в том, что мы делали, для нее не было ничего нового или необычного. С ней я не мог думать о Джил или Альме, с ней я вообще ни о ком не мог думать. Мне казалось, что я не знал еще женщины более чувственной, более красивой и более нежной, чем Ларан. Она была больше чем женщина, она была божеством, высшим существом, и мне оставалось только поклоняться ей и любить ее.
Я ловил эти воспоминания, расцветающие на обратной стороне моих закрытых век, и не мог поверить, что это действительно было со мной. Что это было с нами. Если бы смог, наверное, я был бы самым счастливым человеком на свете.
- Вставай, - после паузы сказала мне Ларан на унисе.
Перед глазами у меня все еще была темнота, но я попытался рассеять ее усилием воли, и частично мне это удалось. Только тогда я смог оглядеть каюту. Вещи были переломаны и перевернуты, сама каюта казалась как будто бы искривленной, неправильной формы, и только после продолжительного осмотра я понял, что все дело просто в том, что часть стены вдавило вовнутрь чудовищным ударом.
- Что произошло? - осторожно поинтересовался я у Ларан, склонившейся над консолью и с остервенением перебирающей кнопки. На ее виске была длинная ссадина, а чужая форма была наброшена небрежно и как будто бы неловко.
- Ты... как? - спросил я после паузы, укорив себя за невнимание и неловкость.
"Внимание! Опасность! Внимание! Сход с орбиты! Внимание! Потеря курса! Внимание! Падение! Падение! Падение! Внимание!.." - панически, с чудовищными помехами, писала Тиферет на подергивающемся рябью обзорном экране.
- Где мы сейчас? Отвечай мне, - потребовала Ларан.
"Попытка вычисления координат", - отозвалась станция.
Она гудела и дергалась, по консоли пробегали искры, и волны ряби прошивали надпись на экране. Я смотрел на нее как завороженный и боялся ответа, который она вот-вот должна была дать.
- Координаты: планета Юдан.
Я почувствовал, что земля уходит у меня из-под ног и тяжело сел прямо на пол каюты.
Как все случилось, Муха не помнил.
Память возвращалась обрывками и кусками, мало общего имеющими с реальным развитием событий. Вот они играли в столовой с наблюдателями. Эктору везло, но ему всегда везет. В какой-то момент Муха перестал обращать внимание на остальных, вплотную занявшись тем, чтобы обыграть Эктора. В нардисы играли на деньги, щелбаны, шоколад, желания - на что угодно. Муха предпочитал играть на щелбаны - у него была тяжелая рука.
В тот вечер, может быть вчера, а может быть целую вечность назад, Эктор впервые подставил Мухе лоб. Рамино`кин и Локк довольно заулыбались, а Нурка даже зааплодировал. Еще бы - Эктору практически невозможно было поставить щелбан и раньше ни у кого этого не выходило. Муха примерился, выбрал точку на лбу Эктора, прямо над четко очерченными бровями, ткнул в нее пальцем, чтобы другие проигравшие тоже повеселились, и уже сложил пальцы, чтобы отвесить зарвавшемуся наблюдателю знатный щелбан...
В этот момент грохнуло.
В столовой в один миг вырубился свет, "Иллюминатор!" - заорал Муха, как больной, но система его не услышала, станцию затрясло, а в следующий момент был удар, чудовищный настолько, что игроков раскидало вокруг стола, как кукол.
Муха очнулся от одних только воспоминаний - рывком. И так же рывком сел, только потом сообразил, что если бы сделал это медленнее, не так кружилась бы голова.
- Какого... - начал было он и замолчал.
Выбитая из стены металлическая полоса крепления, обеспечивающая жесткость конструкции, изогнулась немыслимым образом, насадив на себя Локка, как на вертел. Лужа крови под ним из-за тряски замазалась уродливым пятном. У Рамино`кина не было половины головы, срезанной острым углом металлического подноса, и его светлые, как у всех анжеров, волосы были страшно и жутко вываляны в крови. Чуть дальше Нурка прикрывал собой лежащего на полу Эктора. В глубине столовой, жутко распятый на проводах, дергался робот-повар, осыпая пол искрами.
- Жалко, - вслух сказал Муха и, больше не сумев выдавить из себя ни слова, с трудом поднялся на ноги.