— Логично. Но одно другого не исключает. — Потерев подбородок, задумчиво проговорил дядька Мирон.
— Пф. Я ещё не совершил ничего противозаконного, а вам не следует забывать о презумпции невиновности. — Ответил я. Завидич фыркнул.
— И где ж ты таких слов нахватался, а? — Поинтересовался он.
— Общий курс правоведения штурманского училища при Ладожском университете. У меня по этому предмету экзамен через неделю. — Буркнул я.
— Поня — атно. — Протянул дядька Мирон и, взглянув на Хельгу, развёл руками. — Извини, Хельга, но Кирилл прав. У него ещё и дирижабля нет, а ты уже упрекаешь его в нарушении законов.
— Но… но… а зачем ему ТАКОЙ дирижабль?! Что, обычную «селёдку» построить не судьба? — Вспыхнула сестрица.
— Обычная, как ты выразилась, «селёдка», то есть средний каботажник, обладает малой автономностью, требует большого экипажа и окупается только на постоянных челночных рейсах, либо на каперстве. А я не собираюсь десять лет работать на одной и той же линии, таская в трюме всякий дешёвый хлам. — Откликнулся я.
— И на какой же груз ты рассчитываешь? — Спросил опекун.
— Мелкий, срочный, дорогой.
— Уверен, что кто‑то доверит неизвестному перевозчику нечто действительно ценное?
— Жителю Китежа со знаком пилота и собственным дирижаблем? — Переспросил я. — Пять — шесть выполненных в сжатые сроки заказов, и думаю, вопрос с клиентурой можно будет считать решённым.
— Ну — ну… — Дядька Мирон неопределённо покачал головой. — Ладно. Дело твоё. В конце концов, я ещё не слышал, чтобы владельцы дирижаблей не смогли заработать хоть копейку на своих корытах.
— Ха! — Я довольно кивнул. — Ну, раз мы разобрались с моими гипотетическими преступлениями, я пожалуй пойду в свою комнату. Хочу хорошо выспаться перед экзаменом.
А утром, перед тем как сбежать на тренировку, я всё‑таки немного отомстил Хельге, оставив записку с советом попробовать расспросить её возлюбленного о причинах, по которым на «Фениксе» обосновался личный шлюп Ветрова, в каждом рейсе обязательно уходящий в свободный полёт незадолго до очередного визита патрульных или таможенников…
Гюрятинич не идиот, объяснит будущей супруге, что почём, заодно и прочистит мозги от излишней щепетильности. Всё мне меньше хлопот.
Да, контрабанда. Но уж это ремесло всяко достойнее пиратства. И нет, я не врал. Я действительно не собираюсь делать перевозки незаконных грузов основной статьёй дохода. Но если мой дирижабль привезёт в Русскую конфедерацию пару тонн высококачественных и высокоточных приборов германского образца, да по вменяемым ценам, кому от этого будет хуже?
Точно не мне и не конфедерации. А уж покупатели ещё и спасибо скажут. Так что, да… контрабанда входит в круг моих интересов, как впрочем и честный найм.
И кое — какие шаги в отношении будущего дела, я уже предпринял. В частности, вступил в переписку с Клаусом, с предосторожностями, разумеется. Помня шустрого сыночка торговца Шульца в Меллинге, думаю, через пару — тройку лет у нас с ним найдётся пара тем для обстоятельной и плодотворной беседы, хех…
— Не отвлекайся. — Удар трости по лопатке моментально избавил меня от «лишних» мыслей. Мастер Цао как всегда видит нас насквозь.
Встряхнувшись, я вернул своё внимание к противнику. Мишка недовольно нахмурился. Ну, извини, приятель, я не нарочно.
Учитель Горского, ставя меня в спарринг со своим учеником, настаивал на запрете использования рунных цепей, а я, задумавшись, нарушил это условие. Учитывая, что Михаил в этот момент как раз пытался провести некий приём, мою слишком скорую реакцию он воспринял не очень хорошо.
— Извини, Миш. Задумался… — Повинился я. Горский хмыкнул и вновь встал в стойку. Ладно. Поехали.
На этот раз, я был внимателен и не выходил за рамки обозначенные катайцем, и четвёртую схватку Михаил всё же выиграл, умудрившись влепить мне в лоб такую плюху, что я еле удержался на ногах.
— Это было… быстро. — Очухавшись, проговорил я.
Михаил просиял, но Цао Фенг тут же спустил его с небес на землю.
— Для черепахи. Урок окончен. Кирилл… — Катаец замялся, явно подбирая слова, и проговорил, — все лишние дела до тренировки, после тренировки, но не во время тренировки. Понятно?
— Лишние мысли?
— Именно. — Катаец прищёлкнул пальцами и кивнул в сторону забора отделяющего сад Горских от нашего двора. — Иди. До экзамена два часа.
В училище мы с Михаилом добирались на «емельке». Шик? Да нет, просто, трамваи — пароходы, единственный общественный транспорт Новгорода сегодня отчего‑то забастовали, тем самым порадовав извозчиков и «емелек». Более того, кое‑кто из наших соседей не постеснялся вывести на неожиданные заработки собственные экипажи… в результате, нам пришлось объезжать центр города, поскольку по словам нашего водителя, там гарантировано образовалось несколько самых настоящих «пробок». А я‑то думал, что это «изобретение» куда более поздних времён. М — да уж…