Доказуемое или недоказуемое
Юнг считал, что понятия бытия и небытия могут привести к метафизическим суждениям, вроде религиозной догмы «Бог есть любовь». Подобные заявления — утверждал он — пережитки примитивного религиозного менталитета. Взамен он предложил понятия доказуемое и недоказуемое, означающие осознание, свободное от суждений. Психический опыт архетипа, к примеру, доказуем, так как для испытавшего этот опыт он реален, тогда как утверждение, что архетип существует независимо от этого опыта — уже суждение; сам по себе архетип недоказуем. Соответственно, поскольку Юнг считал себя учёным, он рассматривал реальность архетипа как гипотезу, на которой и основывал свою психологию. Его заинтересованность в снах Паули, которую мы наблюдаем во второй главе, — пример того, как он пытался подтвердить эту гипотезу.
Предложение Юнга имело далеко идущие последствия, так как пока архетипы, будучи недоказуемыми, проецируются на мирские суждения, противоположности останутся разделёнными и индивидуация не сможет осуществиться. Юнг писал:
Только в индивидуальной психе можно совершить объединение [противоположностей] и испытать и ощутить главное тождество Идеи (духа) и Материи. … Метафизические суждения ведут к одностороннему восприятию — одухотворению или материализации, поскольку они берут более или менее существенную часть психе и помещают её либо на небеса, либо на землю. В итоге она тащит с собой и остальную часть личности, лишая её уравновешенности[249].
Утверждение, к примеру, что Христос есть Бог — метафизическое. Если же его божественность признать недоказуемой, психе откроется для более широких толкований, свободных от догмы.
Признавая роль психе как посредника и наблюдателя, Юнг считал, что её важность сильно недооценивают и наука, и религия: «Теологи так же отталкивают психологов, как и физики, только первые верят в дух, а вторые — в материю»[250].
Юнг завершил своё письмо Паули, выразив своё удовлетворение тем, что в основном их мысли продолжают идти параллельно. Алхимический дух связывал вместе их размышления.
Ответ Паули Юнгу
Враждующие братья
Упоминание Юнга о проблемах со здоровьем не помешало Паули спустя три недели (31 мая 1953) отправить ему пространное письмо, указав, что в нём выражаются долгосрочные идеи, не требующие немедленного ответа. Паули одобрил понятия, предложенные Юнгом — доказуемое и недоказуемое; они позволили ему выразить свои мысли об отношениях между духом, психе и материей без применения метафизических суждений и религиозных обертонов. Они также предоставили ему подходящий способ установить своё «духовное происхождение» и выработать вектор своих метафизических интересов.
Вопрос стоит не о существования духа, — писал Паули, — но о том, как подступиться к этому измерению. Он обещал объяснить, как, будучи физиком, столкнулся с теми же теологическими вопросами, к которым обращался Юнг в «Ответе Иову». Он также собирался показать существование параллелей между теологическими и метафизическими утверждениями. Паули нашёл свидетельства бессознательной связи между собой и теологами как между «враждующими братьями», при этом каждый был тенью другого «брата». Он намеревался работать над этой двойной связью и сравнить её с психологической позицией Юнга. Он поставил себе цель исследовать в этом письме три категории — дух, психе и материю — с позиции учёного-физика. Вводя в картину материю, Паули в известном смысле давал свой ответ на «Ответ Иову».
И снова Мах
Замечание Юнга «Теологи так же отталкивают психологов, как и физики, только первые верят в дух, а вторые — в материю» вызвало у Паули воспоминание о своём крёстном отце, Эрнсте Махе. При своём принципе экономии мышления, позитивистском подходе к физике и антиметафизической позиции, Мах тем не менее не мог отрицать существование духа, выходящего за рамки физических явлений. «На самом деле», — писал Паули, — «он считал метафизику причиной всего зла на земле — говоря психологически; а попросту — дьяволом»[251]. Метафизика — то, что не воспринимается с помощью пяти чувств — была вовсе не чужда Маху, но он видел лишь её дьявольскую сторону. Такую позицию занимал и сам Паули до встречи с Юнгом.
Паули рассматривал опеку Маха как источник собственных антиметафизических начал, который помог ему вырваться из католического воспитания и подготовил к истинной встрече с духом и материей, свободной от метафизических суждений.