Последнее письмо Юнга от 24 октября было ещё свежо в памяти Паули, в особенности риторический «двухтысячелетний вопрос»: «Как перейти от трёх к четырём?» В письме к фон Франц Паули размышляет: «Невозможно перейти от трёх к четырём. Но я полагаю, что можно различными путями прийти к трём и четырём. Мой путь — от 2×6 к зодиаку, поскольку старейшее всегда самое новое»[320].
Паули считал, что зодиак имеет значение более глубокое, чем христианство. Он называл христианство «космическим младенцем», прибавляя: «Бессмысленно негодовать на детей [только] потому, что они ещё не выросли. Иногда всего лишь утомительно жить среди детей, при всём их обаянии». Он сравнивал христианство с «физикой людей, которые верят, что полная и новая луна — разные небесные тела». Он утверждал, что христианство, «таким образом, психологический эквивалент этой гипотетической детской физики». В обоих случаях статус «ребёнка» относится к неспособности увидеть иррациональный аспект (новую луну) как часть религиозной/физической целостности[321]. Паули мечтал наполнить жизнь одновременно тройкой и четвёркой и считал, что древний символ зодиака как нельзя лучше это иллюстрирует.
Письмо от Фирца (9 ноября 1953) оказалось весьма ко времени, и Паули посчитал его подтверждением правильности своего пути через 2×6. К изумлению Паули, Фирц также писал о проблеме 2×6 в связи со сном, о котором сообщает живший в 17м столетии христианин Генри Мор (1614-87), уважаемый учёный, подобно Исааку Ньютону, занимавшийся алхимией. В конце этого замысловатого видения сновидец узрел двенадцать предложений, начертанных золотыми буквами, но потом вспомнил лишь шесть из них. Сновидца будит рёв двух ослов, появившихся из леса. Первые шесть предложений описывают доброту Бога. Оставшиеся шесть, как предполагает Фирц, отражают его тёмную сторону, которая во сне была подавлена.
Паули ответил Фирцу на следующий же день после получения письма (10 ноября 1953), заметив, что в семнадцатом веке раскол между тьмой и светом в христианстве был столь велик, что картина мира могла быть описана лишь как 12 = 2×6, а не как 12 = 3×4. Сон открывает правду о существовании как светлой, так и тёмной стороны Бога, о чём во времена Мора могли быть только намёки. Паули писал: «Ситуация [в то время] была разобщающей … то, что для Декарта было расколом на расширение [в пространстве] и мысль [Я мыслю, следовательно, существую], во сне Мора выражено как раскол двенадцати на две шестёрки. Этот раскол сделал поиск пути к кватерности (через 3×4) невозможным»[322].
Паули сравнил сон Мора, рассмотренный на личном уровне, с собственными «двумя фазами жизни», во время которых он также осознал тёмную сторону Бога и то, что наука познала грех. Он даже задался вопросом, не следует ли рассматривать ослиный рёв как глас Господа, прибавив: «Бог всегда говорит с нами парадоксами. Возможно, истинное значение этого рёва на современном языке проявится [лишь] по прошествии времени»[323].
Второе письмо к фон Франц
После получения письма от Фирца Паули сел за написание второго письма к фон Франц, которое и отправил два дня спустя (12 ноября 1953). Такая скорость показывает, как расширило его мысли письмо Фирца. Во втором письме Паули так описал своё состояние духа: «В субботу и воскресенье штормило. Более того, шторм бушевал и у меня внутри. Затем буря утихла»[324]. Его волновала проблема, которую поднял Юнг: патриархальная духовность христианской эры нуждалась в исправлении. Он чувствовал, что «двухтысячелетняя проблема» Юнга связана с этим затруднением. Хотя Паули и разделял интерес Юнга, он не одобрял сам подход. Как Паули и сообщил фон Франц, он верил в достижение тройки и четвёрки одновременно.
Говоря о «двухтысячелетней проблеме», Юнг обращался к дилемме, возникшей в эру христианства. Так ослиный рёв во сне Генри Мора будил христианство для познания тёмной стороны Бога. Зодиак, благодаря своей структуре разделённый одновременно на три и на четыре части, виделся символическим выходом из этого затруднительного положения. То, что его размышления относительно тройки и четвёрки обрели историческую основу, придало Паули уверенности.
Но он осознал, и сообщил об этом фон Франц, что с 3×4 возникла та же проблема, что и с 2×6. Чего-то недоставало. Число 12, связанное с гороскопом (3×4) лишь казалось законченным символом[325]. Если вспомнить Урок игры на фортепьяно, задача состояла в том, чтобы найти правильный ключ. На ум Паули спонтанно пришло другое соотношение, расширившее соотношение 3 к 4. Он решил, что будет работать с выражением 12:16=3:4, которое охватывает «проблему шипов и рогов»[326].