Последний сон этой серии Паули увидел через два месяца, на следующую ночь после Рождества.
Сон тринадцатый: 26 декабря 1955
Объявлено об официальном визите короля. Он действительно приезжает и торжественно говорит мне: «Профессор Паули, у вас есть устройство, которое позволяет одновременно видеть датский и английский»[405].
Это означает, что Паули воспользовался Windauge (глазами ветра), которыми можно видеть одновременно внутреннее и наружное. Сон говорит о временном завершении бессознательного процесса, путешествия, начавшегося с активного воображения в октябре 1953 и приведшего к новому пониманию связи сознания и бессознательного в аспекте coniunctio.
Юнг в своём ответе на эту последовательность снов, а в особенности тринадцатый сон, пишет Паули (15 декабря 1956): «У вас есть устройство, которое позволяет одновременно видеть датский и английский». Называя это двойным видением, он пишет о буквах v и w:
Человек, находящийся в согласии с собой — нечто особенное. Такой человек может видеть внутренние и внешние контрасты: не только v=5, символ естественного человека, сознание которого базируется [только] на восприятии, который застрял в мире ощущений и пойман его ясностью, [но и] w (двойное v), которое есть Один, целостный человек, не расколотый и волей-неволей осознающий как внешнесмысловой аспект мира, так и его внутренний, скрытый [в бессознательном] смысл...
Если человек соединил в себе противоположности, его восприятие более не стоит на пути объективного видения [обеих сторон мира]. Внутренний психический раскол [тогда] неизбежно заменяется расколотой картиной мира, и от этого не уйти, поскольку без этого разграничения невозможно осознание. В реальности этот мир не расколот, поскольку unus mundus стоит напротив человека, который обрёл согласие с собой. Человек должен видеть этот мир как расколотый, чтобы воспринимать его, но всегда нужно помнить, что это единый мир, а раскол необходим лишь сознанию[406].
То, что противоположности, тёмное и светлое, нужны для целостности и полноты любого восприятия, лежит в основе юнгианской психологии. Используя название из сна Паули, «однобокие люди» имеют ограниченное восприятие реальности. Принцип дополнительности согласуется с этим пониманием.
В конце письма Юнг поздравляет Паули с «удивительным прогрессом».
Новый, 1957 год принесёт дальнейшее развитие, которое сотрясёт священные залы физики и приведёт к очередному сеансу переписки. На этот раз последнему.
Глава 14. Создатель отражений: Спасительное третье
Я не верю, что Бог — слабый левша.
Последняя глава посвящена теме, часто появлявшейся во снах и мыслях Паули: понятию симметрии. Физикам симметрия давно известна как признак упорядоченности в кажущемся хаосе. Классический пример — инвариантность (неизменность) физических законов во Вселенной. Один из наиболее впечатляющих примеров в физике — симметрия частиц и античастиц: любая субатомная частиц имеет двойника с противоположной полярностью. Эйнштейн воспользовался симметрией, формулируя теорию относительности, а Паули — при работе над принципом исключительности. Уникальность мышления Паули состояла в том, что он рассматривал симметрию как характеристику природы[407].
Однако эти слова не полностью описывают взаимоотношения Паули с симметрией, которые простирались за пределы науки, охватывая целостную концепцию психе и материи, взаимно отражающих друг друга. Кроме того, симметрия появлялась и в его снах — некоторые из них были описаны во второй главе. Вот, например, сон Паули в 1930 году:
Стоит задача построить центральную точку и затем сделать фигуру симметричной путём отражения относительно этой точки[408].
Этот сон, по-видимому, в то время выражал необходимость увидеть симметрию сознания и бессознательного. Теперь же, в 1957 году, для Паули пришло время обнаружить процесс отражения в самом бессознательном.
Испытывая эмоциональную привязанность к симметрии, Паули написал Юнгу в день весеннего равноденствия (22 марта 1957), сообщая, что физика в настоящее время занимается «зеркальными изображениями» (отражениями). Паули прибавил, что в его снах видны параллели с понятиями, выраженными в физике математическим языком, и ему нужно какое-то время, чтобы «переварить» эту ситуацию. «Кроме того», — писал он, он прилагает копию своей лекции в Майнце — «Наука и западная мысль».
407
V. Weisskopf,