— Хорошо, — кивнул Март. — В таком случае я не прощаюсь.
— Как вам будет угодно. Не забудьте забрать расписку и вексель.
— Ах да, конечно… — с досадой отрывисто ответил озадаченный неудачной попыткой воздействия юноша.
— И мой вам совет, — чуть покровительственно и снисходительно довершил свою победу хозяин ломбарда, — попробуйте обналичить его в ближайшем отделении Русско-Корейского банка. Ближайший — в паре кварталов в сторону центра. Мимо не пройдете.
— Еще раз спасибо, — окончательно восстановив самоконтроль, куда увереннее ответил Март. — Обязательно так и сделаю.
— Что это было? — бросился расспрашивать его Ким, как только они покинули ломбард. — Я чуть сам у приказчика крест не выхватил, чтобы тебе отдать! Ты что, одаренный? А почему раньше не показывал? Да не молчи же!
— Сам в шоке, — глухо отозвался раздосадованный неудачей приятель.
Он не просто узнал энколпион. Нет, тот манил его, будто живой. Требовал, чтобы хозяин не оставлял его в этой ужасной и тесной коробке, где он не может чувствовать биение сердца своего владетеля. Было трудно понять, что это: память тела юного Мартемьяна Вахрамеева или побочный эффект его способностей, но разлука доставляла почти физическую боль.
— Тогда почему они тебе его не отдали? — задал резонный вопрос Ким, похоже, не сомневавшийся в могуществе этих самых «одаренных».
— Сил не хватило.
— Говорил я тебе, надо подкрепиться! — наставительным тоном заметил товарищ. — Поели бы вовремя, тогда бы дело точно выгорело!
— Ладно, пойдем, перекусим, — согласился и впрямь почувствовавший зверский голод Март. — Только давай чего-нибудь горячего.
— Точно! — с готовностью согласился Витька. — Тогда к тебе силы сразу вернутся.
Оглядевшись, друзья заметили на углу небольшой навес, под которым расположилась еще одна точка местного общепита, претендующая хоть на какой-то комфорт. Готовили там, в отличие от придорожных забегаловок, внутри дома, а для клиентов были расставлены лавки и столы.
— Что хотите, мальчики? — по-корейски спросила их улыбающаяся женщина в почти чистом переднике, за которым красовалась деревянная рукоять кухонного ножа внушительных размеров.
— У вас есть лапша по-хайфынски, аджума?[18]
— Конечно.
— А тофу?
— Для вас все найдется.
— И большой чайник Нок-чха[19].
— А сладкие булочки? — лукаво улыбнулась владелица.
— О! — простонал едва не подавившийся слюной Витька и умоляюще посмотрел на своего друга.
— И сладкие булочки, — обреченно согласился Март.
Если обычная порция лапши в придорожной забегаловке стоила всего пять вон, то здесь этот праздник чревоугодия обошелся в целых сто двадцать. На эту сумму средняя корейская семья могла сытно питаться пару дней, да еще бы и за ночлежку заплатить осталось, но, видит Бог и все даосские духи, угощение оказалось очень вкусным! К тому же на русские деньги вышло всего 12 копеек.
В отличие от быстро похватавшего еду Вахрамеева, Ким наслаждался каждым кусочком ниспосланной ему пищи. Ловко подхватывая палочками кусочек рамэна, он тщательно макал его в соус, чтобы тут же отправить в рот и пережевывать с блаженной улыбкой. Затем пришла очередь соевого сыра, очень сочного и свежего, а после него маленьких, будто пампушки, булочек с медом, которые он запивал сладким чаем и довольно щурился.
— Вкусно, — со вздохом сообщил он давно поевшему товарищу, с явным сожалением отодвинув от себя чашку.
— Приятного аппетита, — напряженно ответил ему Март, не сводя глаз с ломбарда.
— Что там еще? — поинтересовался Витька.
— Тебе эти люди никого не напоминают? — вопросом на вопрос ответил ему приятель.
От увиденной картины лениво обернувшийся Ким едва не сверзился с лавки.
— Да это же те самые! Которые… и господин директор с ними! Что они там делают?
— То же, что и мы, — хмыкнул Март. — Только у них есть деньги.
— Бежим!
— Я без своего креста никуда не уйду, — мрачно покачал головой Вахрамеев.
— Что-нибудь еще, мальчики? — снова появилась рядом с ними улыбающаяся владелица точки общепита.
— Нет, аджума, мы уже уходим, — ответил ей Март, протягивая двугривенный[20].
— Сейчас я принесу сдачу, — поклонилась женщина.
— Не надо, — остановил ее юноша. — Лучше дайте мне свой нож.
— Зачем он вам? — удивилась та, протянув клинок рукоятью вперед.
— Мне нужно кое-что отрезать, — обезоруживающе улыбнулся Марик, пробуя ногтем заточку лезвия. — Кажется, он у вас достаточно острый?