– И что это нам даст? – Гонзаго мрачно буравил Синего взглядом. – Ещё один труп? Харо Кагафи они пристрелили, а он вроде как на них работал…
– Это точно, – подытожил Ри. – Зачем им себя лишний раз рассекречивать? Так они хотя бы уверены, что мы про них не знаем. Какой такой мальчик? Не было никакого мальчика. Выбьют нужную информацию и пристрелят...
– Я найду, что сказать, чтобы меня к нему отвели. – Синий стряхнул с сигареты пепел. – В крайнем случае, если все пойдёт к чертям, вы всегда успеете открыть шлюзы.
– Вероятность того, что все пойдет к чертям – пятьдесят процентов, – передразнивая Гонзаго, мрачно пошутил Амир. – Или пойдёт, или нет.
***
Скунс вернулся чрезвычайно довольный и с большой коробкой в подарочной упаковке. Вручил её Джеку.
– Не хочу, чтобы ты грустил.
Мальчишка, ощущая дикий абсурд происходящего, с невольным любопытством разорвал упаковку и почувствовал, как из него рвётся неуместный смех.
– Это модель "Искателя"-XXIV, – Джекканти закусил губу, чтобы не рассмеяться в голос и добавил почти злорадно: – Только у меня такая уже есть. Точнее была. Только не двадцать четвертая, а двадцать пятая из ограниченной серии… Отец подарил. А эта модель уже устарела.
– Да? – Скунс ни сколько не расстроился. – Ну и к черту ее тогда. А хочешь, закажем на заводе индивидуальную? В единственном экземпляре? Можем – даже целую флотилию. Я даже могу найти тебе друзей, с которыми ты мог бы поиграть...
У Скунса разгорелись глаза, он улыбнулся и провел кончиком языка по губам. Джекканти сглотнул:
– Нет, спасибо. Я… я не люблю играть с другими детьми, – мальчишка торопливо отвел взгляд. И тут его окрылила безумная надежда.
– Я хочу погулять немножко в городе, – голос у Джекканти слегка дрожал. – Мне здесь немного скучно. Я даю слово, что никуда не убегу! Да и куда я денусь, пока на мне эта штука?
Джекканти с горькой усмешкой подёргал чокер, который кроме как ошейником не ощущал. Сбежать ему вряд ли дадут, но вдруг получится подать сигнал для своих? Оставить какую-нибудь зацепку? Поднять шум? Привлечь внимание?
Однако Скунс оказался не так прост, как кажется. Он взял лицо Джека в ладони, посмотрел очень печально:
– Прости, малыш, но эта прогулка не безопасна для тебя, а я не могу допустить, чтобы ты пострадал.
Жестом фокусника он левой рукой выудил из-за уха мальчишки тонкое, не больше пяти сантиметров, лезвие, пропустил свозь пальцы, играя, а потом резко сжал в кулаке. На пол закапали алые капли. Скунс разжал ладонь, протянул окровавленное лезвие мальчишке:
– Ты же простишь меня за это?
Мальчишка, белее снега, отшатнулся от подношения.
Скунс опустился перед ним на корточки, чтобы быть вровень с мальчишкой. Поправил его челку, погладил здоровой рукой по плечу:
– Прости, что напугал. Я все время забываю, какой ты чувствительный. Ты не сердишься на меня?
Мальчишка, совершенно бледный, отрицательно замотал головой.
– Ну вот и хорошо, – Скунс поднялся, улыбнулся совершенно безмятежно. – Значит, ты любишь гулять? Но не могу же совсем оставить тебя без прогулки! Все будет как ты и хотел – здесь, на Марсе.
Если у Скунса был личный расчет, то он сработал. После вынужденной экскурсии по жилой территории склада Джекканти приуныл. Теперь мальчишка понимал, почему Скунс совершенно не боялся его побега, не пытался его остановить и отказался выходить в город. После его похищения, бандиты буквально законсервировались на складе, оставив между собой и городом полосу безвоздушного пространства. Помещения, как и на судне были смежными, сектора разделяли массивные двери. В одном из коридоров даже были огромные во всю стену окна с толстыми запылёнными стеклопакетами. Поверхность покрывала тусклая защитная плёнка. Окна открывали вид на внутреннюю часть склада, где было темно как в потухшей печке – только изредка где-то в глубине вспыхивали и гасли красные огоньки.
Здесь жилая зона заканчивалась, и Джекканти нарочно застрял у окна, оттягивая возвращение в апартаменты Скунса.
Картинка были изумительная: хрупкая мальчишеская фигурка в белой блузе и огромные окна в небытие. Ребенок положил ладонь на стекло. От безвоздушного пространства его отделяло всего несколько сантиметров. Это возбуждало.
Хрупкие тонкие мальчики… Как их тянет к пропасти, к огню, к нему, ко всему смертельно опасному! Он давно это заметил. Заметил и полюбил.