Замок попросту решили взорвать. И быстрее, и надёжнее. Код электронного замка был настолько примитивным и устаревшим, что игнорировал все сигналы от искина. Будет, конечно шумно, но толщина внутренней стены с воротами была такая, хоть ядерную бомбу взрывай – никто не услышит. Снаружи их, конечно, могли заметить, но стараниями Джокера и его помощников, эта часть складских территорий сегодня была девственно чиста. Ни случайных прохожих, ни техперсонала, ни заигравшихся детишек, ни неприкаянных любовников.
Кусок пластиковой взрывчатки, детонатор. Хлопок! Узкая щель со свистом втягивает в себя воздух.
– Дерьмо…
Чертову дверь не открывали видимо со дня её установки ни разу. Замок-то они вынесли, но пришлось взрывать и крепежный механизм. Не проблема, но на это ушли драгоценные минуты времени.
Дальше – бегом, бегом – по узкой лестнице вверх в диспетчерскую, а оттуда уже внутренним воротам склада. Для экономии времени дорогу и направление им подсказывал искин. После активации мины придётся действовать по памяти и внутренним часам.
***
В некоторых вещах Саша без скромности считал себя профессионалом. Гораздо лучшим, чем Скунс или даже Пантера. Тех возбуждала чужая боль, они сидели на ней как наркоманы на игле. А кайф и зависимость опустошают мозги не хуже передоза. Это он видел каждый день собственными глазами.
Сам Саша к чужой боли был абсолютно равнодушен. При этом мог разложить её, как музыкант партитуру, разыграть по нотам. Включить и выключить, когда ему угодно. Он не испытывал к жертвам ни жалости, ни злости. Поэтому он и был мастером своего дела. Может, даже уникальным. Это чувствовали даже Скунсовы детишки. В каком-то смысле, он был для них ангелом-хранителем: они тянулись к нему именно потому, что он был к ним безразличен. Ведь если вдуматься в суть вещей, без его участия жертв Скунса было бы гораздо больше.
Синему Саша не солгал ни на йоту. У него не было цели ни пытать космолётчика, ни превращать его в кусок воющего от боли мяса. Только обозначить его будущее да обезопасить патрона от неприятных неожиданностей.
Милосердный выстрел из станнера в изувеченную кисть, чтобы купировать боль. Освобождённый пленник, скрючившись, опускается на колени, прижимая к себе переломанную конечность.
– Если хоть одно слово из сказанного тобой будет неправдой, переломаю вторую, – предупредил он космолётчика.
Синий поднял на него взгляд, в котором застыла чистая чёрная ненависть. И Саша шестым чувством понял: ломать надо обе руки сразу. А лучше просто пристрелить. Это не была ненависть отчаявшегося и сломленного человека. С таким выражением волк вцепляется в горло медведю, чтобы убить его и сдохнуть самому, не разжав хватки.
– Саша! – жёсткий окрик по комму подействовал как удар хлыста, мгновенно расставив всех "собачек" по своим местам, и напомнив, кто здесь кто и зачем.
Стоящий на коленях космолётчик, уронил голову и плечи и торопливо кивнул. Взгляд его растерянно зашарил по сторонам. Кажется, до него дошло, что соваться в осиный рой и пытаться диктовать свои условия, было не лучшим решением. Минутный шок, превративший на секунду жалкого перебежчика в мужчину, схлынул.
Боль и наркотик сыграли с ним злую шутку. На один короткий миг Амега потерял связь с реальностью. Точнее провалился в другую.
Его руку сжимает, расплющивает, перемалывает двумя стволами хищная двухвостка. Как он мог умудриться вляпаться в расставленную ловушку?! Вокруг клокочут, ползут, извиваются черные джунгли. Шансов нет, ещё через пару мгновений он потеряет сознание от яда... Руку затягивает все глубже. В глазах двоиться. Вместо черных стволов и лиан мерещатся серые стены и незнакомая квадратная фигура.
Несколько секунд Амега не мог сообразить, что из увиденного глюк, а что – реальность. Выстрел из станнера обездвижил, зафиксировал переломанные кости в одном положении. Боль не ушла, но превратилась в тугой кокон, тяжёлый, но выносимый.
Насколько он успел отключится? На секунду? На пять минут? Успел ли сказать что-то лишнее? Вой, который он слышал – был его собственный или ему только это показалось?
Неважно. Левая рука осталась цела. Змейку они не нашли. Но будет ли в ней прок? Противников четверо, Скунса среди них нет, время уходит, а до мальчишки он так и не добрался. Он был уверен, что Скунс клюнет на информацию о Пантере и захочет получить её лично. Или как минимум захочет подразнить попавшего в ловушку космолётчика своей добычей. Неужели он ошибся, и противник оказался умнее, чем, кажется?