Ещё до того как ноги встали на палубу катера, руки ухватились за ручки пулемёта. Действуя на автомате, снял с предохранителя и передёрнул затвор пулемёта, взгляд через прицел впился в падающий в пике самолёт. Накладка на себя заклинания зоркого глаза заняла считанные мгновения. С этим заклинанием зрение у него обострилось до зрения горных орлов.
Стрелять он умел и за все его перерождения стрелял из большого количества наименования оружия, основной принцип стрельбы он знал и свои действия доводил до автоматизма. В последних своих перерождениях стрельбу он возвёл в культ, стреляя, в основном интуитивно и интуиция его никогда не подводила. И сейчас доверившись своей интуиции при наведении, открыл огонь экономными, пяти - десяти патронными очередями. Самолёт - пикирующий бомбардировщик, уже был на высоте около двух километров, что вполне допустимая дистанция для тяжёлого пулемёта с пулей 12,7 мм., попадания я добился со второй - третьей очереди. В третью очередь, уже на высоте менее километра, я вложил большее количество патронов. Было видно, как от него отрываются куски обшивки.
- Этот готов, - констатировал Ваник, с него начали в беспорядки падать оставшиеся бомбы, кстати, первая его бомба попала в один из входящих сухогрузов, что шёл первым и на нём был сильный пожар. В момент его выхода из пике, когда скорость его замедлилась, дал по нему длинную очередь, стараясь, что бы пулемёт стрелял в одну точку, отмечая несколько крупных отваливающих кусков. Самолёт из пике не вышел, воткнувшись в водную гладь, в 200 метрах от горящего сухогруза.
Второй самолёт, уже перешёл барьер в полтора километра и свою первую бомбу ещё не скинул, на уши продолжало действовать воющая сирена самолёта, но для меня это не имело ни какого значения. Я уже приноровился к стрельбе и выпустил очередную десяти патронную очередь. Какие были попадания, я не заметил визуально, но они были, так как лётчику они не понравились и бомбы с подвески посыпались вниз все сразу. Около первого сухогруза, левее встал лес взрывов. Самолёт же, за те мгновения преодолел километровый барьер и замедляя скорость стал выходить из пике. Очередная десяти патронная очередь встретила его именно в этот момент, это было хорошо заметно, по трассирующей пули, которые были вставлены в ленту одна через пять. Из мотора самолёта вырвался дым. Это заметили на всех кораблях и сосредоточили на нём огонь зенитных средств. После ещё двух попаданий - попадания шли от отошедших от пирса двух миноносцев имеющих на борту по несколько скорострельных крупнокалиберных пулемётов, самолёт резко пошёл вниз, свалившись на крыло опять. От него отделилась фигурка пилота и вскоре все уже могли наблюдать купол парашюта, которого сносило в сторону порта.
Я знал, что на ДШК были ленты с 50 патронами, стандартные ленты и за этим пулемётом скоро кончаться патроны.
Третий самолёт давно вышедший из круга пикировал к кораблям выходя на полтора километровый рубеж высоты. Отвратительный вой сирены продолжал давить на уши. Очередная пяти, десяти патронная очередь ушла к самолёту, уже приноровившись к стрельбе, выпустил оставшиеся в патронной ленте патроны, больше в ленте патронов не было.
- Опыт не пропьёшь, - мелькнули мысли в голове, от самолёта отвалилось крыло и он начал беспорядочно падать, не давая пилоту покинуть кабину.
Отмечая этот факт, я переместился ко второму зенитному пулемёту, снимая его с предохранителя и передёргивая затвор пулемёта, готовясь к стрельбе. Следующий самолёт пикируя прошёл двух километровую высоту продолжая наращивать скорость пикирования.
-Суки достали со своим воем, зарою всех, - ожесточённо мелькнуло в голове. Дождавшись когда самолёт пройдёт километровый рубеж дал сразу десяти патронную очередь, ещё до того как было произведено бомбометание. Мгновенная поправка наводки и очередная без перерыва десяти патронная очередь. Эффект был неожиданный, самолёт взорвался, огненный шар стоял несколько мгновений, а потом во все стороны полетели обломки.
Следующий самолёт вошёл чуть в стороне от нас, но его косое пике заканчивалось над нами.
- Этот идёт на нас, - мелькнуло в голове, пока он был немного в стороне и по нему, можно было стрелять, дал сразу пятнадцати патронную очередь, по ходу стрельбы корректируя наводку.
- Хоть с пяток, но попаданий должно быть, - отрешённо подумал, но попаданий, сколько их не было, по всей видимости, хватило для пилота, чтобы он покинул самолёт. Его фигурку я наблюдал отчётливо. В воду пикирующий бомбардировщик, вошёл метрах, в 300 от катера, от удара об воду произошла детонация какой то из бомб, меньшего калибра, грохот взрыва ударил по ушам, разлёт обломков самолёта и бомб был не менее 400 метров. Катер накрыла дробь осколков, от удара в правое плечо меня отбросило к рубке катера, приложив, головой об металл. Отключения сознания не было, хотя в голове звенело сильно. Волна бросила катер о пирс и если бы не резина старых скатов пирса, приложило бы его хорошо.
По всей видимости, гибель этого самолёта была последней каплей, пилоты самолётов оставшихся в воздухе вывалили свой бомбовой груз куда попало, и повернули назад, на полной скорости покинув воздушное пространство столь не гостеприимного порта.
В это время, из-за рубки появился моряк с нашивками старшины, без головного убора, его округлившиеся от удивления глаза, когда он увидел меня, красноречиво говорили мне, что сейчас мне будут задавать ненужные вопросы.
Действуя на опережение, я, зажимая левой рукой правое плечо просипел первое что пришло в голову:
- Вот не хрена себе сходил в магазин за хлебушком, оторвал левую руку от плеча пошарил ей вокруг себя, сказал, - Всего на минуту оставил авоську с хлебом, уже спёрли, гады.
В этом месте чтобы у старшины не возникли вопросы, а что бы он начал действовать, я просто выключил своё сознание.
Старшина 1 статьи Кобызев был в прострации. До последнего момента, он стрелял из полуавтоматической универсальной пушки 21-К, установленной перед рубкой морского охотника номер 163, работая за наводчика. Весь экипаж морского охотника за номером 163, убыл в баню, на помывку, на катере осталось всего три краснофлотца вместе с ним для дежурства. Из них один дежурил около трапа. Во время налёта он организовал стрельбу из пушки, поставив краснофлотцев Малышева и Смирнова на подачу снарядов к пушки, а старшего краснофлотца Лукова на зарядку пушки снарядами. Стрельбу из крупнокалиберных пулемётов он слышал, но думал, что до них добежал кто-то из экипажа. Иначе и быть не могло, а смотреть, кто прибежал было не когда, о том, что это стрелявший из ДШК приземлял самолёты один за другим, он видел и радовался за своих товарищей, думая, что, это скорее всего его друг, командир катера, лейтенант Корнейчук Василий Петрович, славившийся своей отличной стрельбой из калибров, что покрупнее стоявших на малых кораблях. От упавшего рядом юнкерса приложило всех, по всей видимости, у Малышева и Смирнова были лёгкие ранения от осколков, Луков не пострадал особо, его отбросило к рубке катера в момент взрыва самолёта, чудом избежав осколков, он отделался лёгкими ушибами и сразу же бросился на помощь своим пострадавшим товарищам. Сам же старшина Кобызев был опытным не первый год проходившим службу на флоте, поэтому он в момент взрыва, повалился за обратную сторону от взрыва тумбы - хоть какое-то укрытие.