— Ничего, бывает, — будто ничего особенного не произошло, сказал тот. — Это только на первых порах. Пройдет.
Уже через неделю Вася на боевое траление выходил так же спокойно и уверенно, как год назад отправлялся в родной Перми на работу в ремесленное училище, где по двенадцать часов в сутки делал для фронта мины, гранаты и финские ножи, или на курсы снайперов, где всю зиму и весну в свободное от работы время учился искусству маскировки, выжидания противника и меткой стрельбе из боевой винтовки с оптическим прицелом.
Теперь все это было позади. Незаметно прошел год обучения в Кронштадтской Школе юнг, и вот он уже получил допуск на самостоятельное несение вахты у штурвала. Ведомый им катер изо дня в день вот уже третий сезон занимался боевым тралением. Дело это прямо-таки ювелирное, требующее огромного мастерства. Умение рулевого состоит в том, чтобы провести траль-
щшс сначала над миной, причем так, чтобы корпусом корабля не задеть се. А потом мина попадает в сзади тянущийся трал. Конечно, опасность есть, причем немалая. Ий Бася Исаков — рулевой одного из тральщиков 8-го дивизиона 1-й Краснознаменной бригады траления Краснознаменного Балтийского флота — делает его мастерски. Он давно зарекомендовал себя хорошо знающим свое дело специалистом, считал сиое опасное занятие обыденной черновой работой пахарей моря.
Тралить мины приходилось весь световой день, с ранней весны до поздней осени. Каждый катерный тральщик за навигацию вытравливал от 80 до 100 и более мин.
Добросовестная работа Васи Исакова на боевом тралении была отмечена командованием множеством благодарностей и почетных грамот.
Случай в походе
Морские бон юнге из Чусового Мише Кагокину запомнились как-то не особенно. Шла война — без боев и потерь было не обойтись. А вот случай, когда смерть заглянула в глаза е мирное время, остался в памяти на всю жизнь.
Шло лето 47-го года, однако плавание на Балтике было еще далеко не безопасным. Между портами были протралены широкие фарватеры. Но, случалось, штормы срывали мины с якорей, и тогда они по воле ветра и волн странствовали со морям.
В один из июльских дней отряду морских бронекатеров дивизиона было поручено сопровождать в Ленинград броненосец береговой обороны «Выборг».
Ранним утром четыре корабля вышли из базы, заняли свои места в походном строю и взяли курс на Ленинград. Катер Миши шел справа от броненосца. День выдался хороший, солнечный, ветра ке было, но море после недавнего шторма еще не успокоилось, гуляло волнами.
Вошли в Финский залив. Время обеденное. Командир корабля капитан-лейтенант Баранов сдал вахту своему помощнику, молодому, только недавно прибывшему из училища лейтенанту и пошел в кают-компанию. Подменить Кагокина на обед было некому. Второго рулевого на катере нет. Боцман принес ему суп и хлеб прямо в боевую рубку. Рулевой приступил к еде, а боцман встал за штурвал.
Во время похода на носу катера постоянно находился впередсмотрящий с биноклем на груди и мегафоном в руках, в обязанности которого входило наблюдение за поверхностью воды прямо по курсу. Гудели моторы. Стрелки тахометров показывали 1200 оборотов в минуту, что соответствовало полному ходу. И вдруг Кагокин заметил, что впередсмотрящий, крича, бежит с носа к рубке.
Миска с супом летит в сторону. Кагокин высовывается в верхний люк и прямо по курсу корабля в нескольких десятках метров от него видит... мину. Юнга тут же хватается за штурвал. Решение пришло и было выполнено мгновенно: руль право на борт — катер сильно накреняется — и тут же руль влево. Почувствовав неладное, выскакивает из кают-компангаг командир, а мина уже слева по борту. Опасность миновала.
Как после выяснилось, впередсмотрящий увидел мину своевременно и сразу же об этом сообщил, но помощник из-за гула моторов доклада не услышал. А боцман, исполнявший в это время обязанности рулевого, изучал показания компаса. Впередсмотрящий крикнул вторично. а когда мина оказалась совсем близко, не выдержал и, вспоминая бога, побежал к боевой рубке. Его «молитва» и быстрая реакция на происходящее юнги отвели неминуемую беду.
Тем временем командир оценил обстановку, застопорил ход, и на «Выборг» полетел сигнал:
— Вижу плавающую мину.
С флагмана тут же просигналили:
— Мину расстрелять! Занять свое место в строю!
Команды были выполнены немедленно.
Случай с блуждающей миной еще долго напоминал морякам о том, что и в мирное время надо быть предельно бдительными, нести службу так, как предписывают уставы и наставления.
За умелые действия во время похода Миша Кагокин получил отпуск на родину.
Будни флотские, военные
Отправляясь на Балтику, Толя Казаков мечтал о боевых походах, а попал в... ОВСНК (отряд вновь строящихся надводных кораблей), размещавшийся на Васильевском острове. Получилось это, наверное, из-за его внешнего вида. Уж очень мальчишка из Нытвы был мал и худ.
Юнга вместе с другими моряками, рабочими Балтийского судостроительного завода имени С. Орджоникидзе, строил тральщики. Каждый член экипажа, согласно полученной на флоте специальности, был приписан к какому-нибудь цеху. Как радист, Толя занимался оборудованием радиорубок. Монтировал и устанавливал в них радиоаппаратуру.
После завершения строительства корабли тут же проходили заводские, швартовые и другие испытания. Если кто из рабочих или команды допускал какую-нибудь оплошность, недоработку, она тут же вскрывалась. Строившие тральщики моряки, завершив работы, дальнейшую службу на флоте проходили на своих же детищах.
Подошла очередь идти в море на только что спущенном со стапелей корабле и Толе. Этого дня он ждал давно. Был готов к нему.
...Осень. Подъем сыграли, как обычно, в пять утра. В шесть тральщики вышли пахать море в районе Фин-
ского залива. Неласковый ветер обжигал лица матросов. Одна за другой звучат команды перестроиться из кильватерной колонны уступом, застопорить машины, минерам — наверх, поставить тралы. Лебедка, работу которой обеспечивает Толя, как и другие, обледенела. Волны окатывают юного моряка с ног до головы. Но Толя не хнычет, работает наравне с другими. Вот где пригодилась закалка, полученная в Школе юнг на далеком севере.
— Тралы готовы! — последовал доклад командиру.
Снова взревели моторы. Тральщики, натянув «поводья», впрягаются в дело. Вскоре раздается оглушительный взрыв. Еще одной миной стало меньше.
Юнга изо дня в день не только несет радиовахты, но и помогает морякам в выполнении траловых работ. Однако главная забота Толи все же — обеспечение командования радиосвязью. Тут он мелочей не признает, работает старательно. Получил несколько поощрении. Служить бы так и дальше, но не повезло — получил ранение. Командование отправило гонгу на лечение в один из госпиталей Ленинграда. После выздоровления Толя несет караульную службу в 147-й отдельной стрелковой роте, опять строит корабли, работает на посту службы наблюдения и связи. И куда бы военная судьба ни забрасывала юнгу, везде он проявляет храбрость, боевую отвагу и верность воинскому долгу. Итог службы: ранение, орден Отечественной войны И степени, 9 медалей и более двадцати благодарностей.
В трудных походах
В первых числах октября 1943 года отряду торпедных катеров Черноморского флота, в котором служил юнга из Краснокамска Женя Ларинин, была поставлена задача: ночью, скрытно высадить на берег Тамани группу разведчиков. Погода выполнению приказа благопри-
ятствовала. Штормило. Низко ползли серые облака. Моросил мелкий непрерывный дождь.
Катера сначала шли курсом на северо-запад. Женл все внимание сосредоточивает на картушке компаса. Она должна стоять мертво, а не носиться, как бешеная, из стороны в сторону. Удерживать ее юнге-рулевому удавалось с большим трудом.
Затем катера повернули на север, навстречу ветру, против волны. Наконец подошли к Тамани.
Неожиданно слева от катеров вспыхнул прожектор, потом другой, третий. Их лучи впились в серую дождливую мглу, еле пробивая ее. Они ползли по воде сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Только бы не заметили! Только бы пронесло!