Вопрос, который в этой связи предшествует всем остальным, заключается в том, существует или нет некий момент во времени, когда мы можем сказать, что пациент достиг достаточной стабильности эго-комплекса, так что можно сократить число посещений. В 1921 году Юнг определил эго как комплекс идей, представлений, образующий центр поля сознания индивида и возникающий, чтобы пережить себя в качестве непрерывной целостности и тождественности (идентичности) с индивидом. Как писал Юнг: «Поэтому я говорю об эго-комплексе. Этот комплекс есть настолько же содержание сознания, насколько и условие сознания, ибо психический элемент осознается мной только в той степени, в какой он связан с моим эго-комплексом. Но поскольку само эго есть всего лишь центр моего поля сознания, то оно не идентично с целостностью моего психического, а является просто одним из комплексов среди других комплексов („Психологические типы", пар. 840)». (В скобках я хотел бы отметить, что Юнг уже использовал понятие эго-комплекса в 1907 году в своей работе «Психология раннего слабоумия (dementia praecox)».) Процитированное выше определение из «Психологических типов», однако, не включает саму оценку бессознательных и предсознательных компонентов эго-комплекса, равно как и эго в сновидении и эго-автоматизмы. Ясно, что это определение не отделяет четко сам эго-комплекс от тех содержаний сознания, которые не являются частью эго. Позже Юнг сформулировал более подробное ревизованное определение эго-комплекса, которое гласит, что эго-комплекс мыслится как фактор, которому должны быть представлены все содержания, входящие в сознание[119]. Но до 1955 года Юнг не включал в эго-комплекс бессознательные и предсознательные компоненты[120]. Определение в AION'е, согласно которому, все содержания, способные войти в сознание, должны быть связаны с эго-комплексом для того, чтобы войти в сознание, также имплицитно включает и эго-функции, причем в той степени, в которой они оказываются (или являются) предпосылками для непринятия психических содержаний из эго-комплекса или для объединения их через восприятие, память, организацию, язык, защитные механизмы и для управления и организации функций сознания. Хартман и другие (Hartmann et al. 1946) уже предлагал это определение эго в терминах его функций, и Фордхам (Fordham 1969) принял его, собрав под одну крышу все восемь различных эго-функций.
Восьмая и последняя эго-функция, упоминаемая Фордхамом, а именно, способность эго уступать (передавать кому-либо) свои управляющие и организующие функции, кажется мне наиболее важной, когда выносится решение о том, продвигать ли анализ в сторону более синтетического направления. Юнг также уделил много внимания этой способности, поскольку она играет особую роль в его теории индивидуации. Сознательное эго должно учиться позволять другим энергиям (силам) возникать в его «поле зрения» и по необходимости принимать их, — энергиям или силам, возникающим в Самости и представленным архетипическими образами. В своей ранней работе (Dieckmann 1965) я указал пути, по которым интегративные процессы эго-комплекса действуют в сновидениях, и продемонстрировал, как необходимо, чтобы порог сознания снижался или становился более проницаемым, если имеет место интеграционный процесс. Нормально функционирующий эго-комплекс способен осуществлять временной контроль над постоянной границей между сознанием и бессознательным, вовлекать бессознательные содержания путем ослабления жестко структурированной организации эго в пользу открытия сознания новым возможностям и другим формам и способам переживания и поведения, что само по себе является предпосылкой для автономного и конструктивного сотрудничества пациента в аналитическом процессе. Здесь акцент лежит, конечно, на слове «временной», так как стабильное эго должно быть всегда способно брать на себя вновь или осуществлять свои управляющие и организующие функции. Когда речь вдет не о медицине, мы наталкиваемся на хорошо известное явление инфляционных наводнений, на простой обмен позиций или на некритическое принятие и объединение бессознательного материала. В моей практической работе создание достаточно здорового уровня, на котором действует эта способность эго-комплекса, всегда представлялось важным и решающим показателем для сокращения частоты посещений, чтобы подтвердить и усилить автономию пациента. Существует ряд указаний на то, что это условие выполнено или начинает осуществляться. Упомяну лишь о некоторых из них. В аналитической психологии обычно принято поощрять пациентов к тому, чтобы вести запись их снов и вести своего рода дневник сновидений. Обычно я предлагаю это большинству своих пациентов самом начале анализа. В других случаях детально обсуждаю, почему подобная процедура значима и ценна в аналитическом отношении (Dieckmann 1978). Конечно, я оставляю это пожелание в случаях сильного расстройства у пациентов, от которых трудно было бы ожидать обязательств их собственной работы над своим бессознательным, или в тех случаях, в которых подобное предложение может расстроить или блокировать воспроизводство снов. Как правило, пациенты, которым я делаю такое предложение в начале анализа, записывают свои сновидения в виде «домашнего задания» в течение достаточно долгого периода. Поскольку они все еще не в состоянии установить значимое и плодотворное взаимоотношение со своим бессознательным, то такие пациенты переживают записывание своих сновидений как некий досадный долг. За этим часто следует фаза оппозиции или «бунта», т. е. протеста, за которой кроется начало некоторой автономии, которую пациенты выражают либо в форме нерегулярной записи сновидений, либо не записывая их вовсе. Только после того, как эта третья фаза, или стадия, пройдена, наступают условия, в которых пациент может развить живой интерес к содержанию своего собственного бессознательного и осознать, что активное вовлечение этих содержаний является ценным и значимым для самой личности. Здесь и лежит точка перехода к началу подлинной автономии эго-комплекса, и с помощью упомянутых выше эго-функций пациент оказывается способным иметь дело со снижением порога сознания и воссозданием границы между сознанием и бессознательным. Естественно, это только один из примеров. Нечто похожее можно сказать и о других формах, в которых пациент работает с содержаниями фантазии. В этой фазе анализа существует также похожий вид перехода, где пациент более активно задействует образы пассивно переживаемой фантазии и начинает работать с ними в плане активного воображения. То же самое верно и в отношении приобретения способности амплифицировать элементы или символы своих собственных снов, разбираться в развитии процессов, совершающихся в сериях последовательных снов, и многих других навыков.