Благодаря дозорным, отправленным вперед, до школы удалось добраться без единого выстрела. Крупные скопления мертвецов группа обходила стороной, а одиночки не представляли угрозы. В школу зайти не получилось, даже ночью в ее окнах были хорошо различимы силуэты, и не нужно было быть гением, чтобы понять, кому они принадлежали, да и на спортивной площадке правее здания было опасное скопление мертвецов.
Затея, которую предложил сам Гарретт, нравилась ему все меньше и меньше. Лавируя между замертвляченными кварталами, отряд все глубже пробирался в жилую застройку.
Судьбу операции решил случай. Разведчики осматривали территорию мебельной фабрики. Снаружи все были тихо и не понятно, чем они руководствовались, когда решили войти внутрь цеха. Тяжелая дверь со скрипом отъехала в сторону, выпустив на свободу смрад разлагающихся тел и три десятка зомби. Руки сработали быстрее, чем мозг, и разведгруппа в три ствола открыла огонь по толпе мертвецов, тем самым приглашая всю округу к столу. Кроме мертвецов, которые шли на звуки выстрелов, стрельбу заметил патруль Ольстерских лоялистов и уже через десять минут Гарретт был вынужден вести бой на неподготовленной позиции против надвигающихся стеной с севера и запада мертвецов и превосходящих сил противника с юга.
Он хотел отступить, только отступать было некуда, он был посередине мертвого города, а кольцо из живых трупов медленно сжималось вокруг него, выдавливая на юг. Лоялисты среагировали невероятно быстро, как будто ждали их. Ночную мглу разорвали сотни ярких вспышек, осветительные ракеты взлетели в ночное небо. Люди Гарретта падали один за другим.
Огонь велся с верхних этажей домов напротив. Для этого противник должен был сняться с места дислокации, добраться до позиций, зачистить здания и все это за десять минут, такого не бывает. Группу ждали и готовились к ее появлению, сомнений уже быть не могло.
Одиночные выстрелы стали звучать чаще, все больше и больше мертвецов двигалось к Гарретту с севера и северо-запада. С юга послышался десяток глухих хлопков и через мгновение воздух разорвал свист. Минометные снаряды прошли чуть выше и разорвались метрах в трехстах за позицией, где находился Гарретт с людьми. “Сейчас откорректируют и нам конец”, - сказал один из бойцов. Сразу после разрывов мин с востока по левому флангу ударили пулеметы, заставив вжаться в землю. Часть людей, видя, как один за другим падают их товарищи, бросились в противоположную сторону. Паника охватила ряды, Гарретт что было сил, кричал: “Стоять! Идиоты, они же вас специально на запад загоняют”! Попытки остановить панику и восстановить порядок оказались четными. Рядом с ним оставалось не больше трети бойцов, большинство из которых было уже на грани. Гарретт приказал использовать дымовые шашки. Густой белый дым начал заполнять собой все пространство вокруг. Темп стрельбы снизился и тогда Ирландец скомандовал: “Вперед” и первым побежал в сторону того места, откуда по ним работали пулеметы, описывая дугу. Стрелки не видели своих целей и продолжали выпускать очередь за очередью в густое белое облако. Часть пуль достигало цели, и бойцы продолжали падать. Когда пулеметчики поняли, что противник вышел на них, люди Гарретта были на расстоянии ста метров и открыли огонь по их позиции на крыше магазина автозапчастей. Стрелки были уничтожены за секунду, никто не ожидал атаки с этого направления, и поэтому у них не было даже прикрытия. За спиной из густого дыма доносились разрывы мин и редкие выстрелы. Не оборачиваясь, остатки отряда пробежали мимо здания, пересекли дорогу и чуть не влетели в толпу мертвецов, которые шли на выстрелы, но увидев добычу, переориентировались на людей, пришлось разворачиваться и бежать назад. На дороге вдалеке на юге показался свет приближающихся фар, Гарретт скомандовал: “Быстро, назад к магазину, займем крышу”. Счет шел на секунды. У стены магазина, выходящей на дорогу, была приставлена лестница, которой пользовались теперь уже покойные пулеметчики. “Двое за мной наверх, остальные в здание и ждать моих приказов”! Оказавшись на крыше, Ирландец первым схватил пулемет и направил его в сторону приближающихся машин, остальные последовали его примеру. Четыре автомобиля приближались к ним и, уже находясь в зоне поражения, стали сбрасывать скорость. Гарретт в полголоса сказал ждать и попросил стараться не стрелять по машинам.
В автомобилях вместе с водителями было двенадцать человек. Они ехали не воевать, а, скорее всего, забрать своих. Догадка подтвердилась, когда на теле одного из убитых заговорила рация. В этот момент Гарретт открыл огонь, давая тем самым команду к атаке. Три пулемета не оставили не единого шанса людям в колонне. Машинам сильно досталось, но две из них все еще были на ходу, правда без единого целого стекла.
Гарретт сам не понимал, как он смог разместить шестнадцать здоровых ирландских мужиков в коротком, трехдверном “Дефендере” и “Ниссане Патроле”. Они гнали на максимально возможной скорости на север, не особо разбирая дорогу. После получасовой поездки Гарретт остановил машины, высадил всех пассажиров, а водителям приказал проехать еще миль десять, а после бросить машины, у какой-нибудь деревушки.
Четырнадцать человек, восемь из которых, включая Гарретта, были ранены, двигались среди полей на запад, отдаляясь от дороги. После часового перехода один из них увидел вдалеке что-то похожее на сарай, и вся группа, уставшая и измотанная, направилась в сторону строения, которым оказалась заброшенная конюшня. Укрывшись под дырявой просевшей крышей, остатки отряда расселись на пол, покрытый сантиметровым слоем грязи. Смертельных ранений ни у кого из них не было, опасаться стоило только заражений, антибиотиков и противовоспалительных препаратов в полевых аптечках ни у кого не было. У Гарретта было сквозное ранение предплечья, и глубокая царапина на шее. Можно сказать, что опять повезло, хотя было рано делать оптимистичные прогнозы: они черте где, без припасов, половина боезапаса израсходована, а самое главное, что не ясно, куда идти дальше. Даже дураку было понятно, что их ждали, и, если бы не глупость разведчиков, полезших на склад, все они угодили в засаду и уже бы пополнили армию мертвецов.
29 Марта. Порт Белфаста.
Рыжий Фредди и другие командиры провели ночь на парковке перед зданием грузового терминала порта в ожидании сигнала: двух сигнальных ракет, выпущенных с промежутком в две минуты. Звуки боя отчетливо были слышны в порту, Фредди даже порывался начать атаку, но другие командиры его не поддержали. Бой стих, силы IRA вернулись на свои старые позиции. Хью О’Донован первым забрал своих людей и недовольный отправился назад в занимаемые им ранее южные кварталы. За ним последовали остальные командиры. Фредди дождался первых лучей восходящего солнца, докурил последнюю сигарету из пачки и скомандовал отбой своим людям.
29 Марта. Брошенная ферма недалеко от деревни Клаф. Ирландец.
Гарретт пытался найти выход из тупиковой ситуации, он сидел по-турецки на грязной земле и передвигал камушки. Он пытался выстроить логическую цепочку из произошедших событий, но сосредоточиться не получалось, накатившая усталость после бессонной ночи и пульсирующая боль в предплечье мешали ему концентрироваться. Молчание Ирландца только усиливало тревогу среди выживших. Остатки его людей сидели в растерянности, они ждали указаний, им нужно было знать, что у командира есть четкий план действий. Среди выживших осталось только трое из прибывших с ним людей, тех, которым он мог доверять. Об остальных он не знал ничего, даже имен. Просидев в сырой конюшне до полудня, бойцы, немного отдохнув, шептались у ворот. Выбрав совсем молодого парня своим делегатом, они направили бедолагу к Гарретту рассказать о том, что они уходят. Парень боялся, его голос дрожал, он скороговоркой, путаясь в словах, передал сообщение, и стоял, смотря на Ирландца испуганными глазами в ожидании ответа. Гарретт даже был рад такому исходу, он отмахнулся от парня и сказал: “Валите уже”. С Гарреттом осталась верная ему тройка бойцов, которые были с ним уже несколько лет. Дождавшись, когда покинувшие его солдаты скроются за изгибом холма, он поднял своих людей и сказал: “Идем, я знаю, как вытащить нас отсюда”.