– Захар, запаса смеси на сорок секунд, – прорычал Морозов. – Назад, живо.
– Нет, – твердо и без колебаний ответил парень. – Успею.
– Это приказ! Я не могу потерять и пилота!
– Я ее не брошу!
– Захар!
– Конец связи!
Марсонавты превратились в две белые точки, едва различимые среди звезд. Карина обхватила голову, тщетно пытаясь утихомирить вихрь гнетущих мыслей. Как им помочь? Как их спасти? Что делать дальше?
– Зараза… – проворчал Титов. – Почти достал. Тут метров двадцать, не больше.
Озарение пришло столь внезапно, что у медика екнуло сердце.
– Кошка! – заорала, чуть не задев микрофон губами. – Используй кошку!
– Черт… и как я сам не догадался…
– Осторожнее, там всего три заряда.
– Хватит и одного, – он нервно усмехнулся. – В стрельбе мне нет равных.
Захар опустил левое запястье, направив наруч на медленно кружащую подругу. Но никто и не предполагал, что магнитным гарпуном придется стрелять в людей, вот и не снабдил устройство хоть каким-нибудь прицелом. А попасть в огромную станцию и миниатюрную фигурку – мягко говоря, не одно и то же. Парень как мог навелся и нажал на пусковую кнопку. Рельсотрон выбросил черную пластинку на тончайшем, но очень крепком тросике. И хоть внешний слой скафандра изолирован, внутри его пронзают провода системы обогрева, и достаточно попасть в любое место, чтобы надежно закрепиться. Но по закону подлости захват проплыл в метре от подруги, и как Захар ни водил плечом, так и не сумел подсечь добычу.
– Елки…
– Не нервничай, – холодно произнесла Казарина, не сводя глаз с биомонитора.
– Легко сказать.
– А сделать придется, иначе с таким пульсом ты себе по ноге промажешь. Скорости почти сравнялись. Успокойся, сосредоточься и пробуй еще – попыток хватает.
Титов глубоко вдохнул и не дышал с полминуты, пока лебедка втягивала трос. Первый из трех диодов на крышке погас – и лучше уж подождать и справиться со второго заряда, чем уповать на судьбу или случай.
Собрался – прицелился – пуск!
Магнит пошел точно в цель, и пилот на радостях едва не вскинул руки, тем самым сбив бы снаряд с победной траектории. Вот она – удача! Дело, считай, сделано – теперь Аня никуда не денется. Осталось прикинуть, как вернуться…
Пластина ударила в забрало шлема – единственную лишенную металла деталь. Да, там есть зеркальное напыление, но оно слишком мало, чтобы удержать гарпун. Девушка отшатнулась, как от мощного удара, а кошка зависла посреди пустоты.
– Черт! – выкрикнул пилот.
– Захар! – Карина попыталась воззвать к разуму, но марсонавта обуяла паника.
– Чтоб вас всех… Долетался, вашу мать…
– Тихо! – врач повысила голос, и тот лязгнул сталью не хуже, чем у командира. – Держи себя в руках, лейтенант! У тебя осталась последняя попытка. Используй ее с умом, если Аня в самом деле что-то значит!
Титов часто задышал, но сердцебиение пошло на спад.
– Да, вы правы… Простите, я сейчас…
– Не бойся, не торопись, не напрягайся. Нас учили стрелять кошкой множество раз – и на земле, и на орбите. Представь, что сейчас очередная тренировка.
– Такое себе сравнение, – пульс вновь скакнул.
– Верь мне, я – доктор, – Казарина судорожно сглотнула и зажмурилась, коснувшись разгоряченным лбом тонкой преграды, отделяющей жизнь от смерти. – У нас все получится. Мы все вернемся домой. Главное – не поддаваться страху.
– Ладно, – дыхание наконец-то пришло в норму. – Попробуем… Как на тренировке. Ни о чем не думаю, ни о ком не волнуюсь: навелся – выстрелил.
Гарпун попал в живот и намертво прилип к проводке.
– Поймал! – завопил пилот. – Лети сюда, родимая!
– Побереги мотор, – бросила напоследок Карина, но Захар ее уже не слушал. Он притянул девушку и сжал в крепких объятиях.
– Котенок мой… – услышав, как здоровенный матерый мужик всхлипнул, врач чуть сама не пустила слезу, но предаваться чувствам слишком рано – пройдена лишь половина пути.
Титов тем временем отвернул подругу от солнца, чтобы не повредить сетчатку, и поднял защитное забрало. Шлем наполняли шарики крови, бурые потеки украшали нос и рот.
– Как она? – с тревогой спросил пилот.
– Жива, но без сознания, – Казарина в который раз проверила биометрию. – Давайте назад, да поскорее.
– Вот тут дважды просить не придется.
Захар взял девушку под локоть, сориентировался на корабль и включил ранец. Струи отработали десять с половиной секунд, после чего иссякли.
– Воздух… – произнес Титов столь обреченно, словно кислород закончился и в скафандрах. – Не долетим…
– Боря! – гаркнула женщина. – Меняй курс, надо их подобрать! Борис!
Морозов молчал.
– Да куда ты подевался? Ответь, прием!
– К нам что-то движется, – раздался ошеломленный шепот парня.
– Чего-чего? – Карина прильнула к иллюминатору. – Ты уверен?
– Как никогда раньше. Белый диск. Небольшой, но быстро растет. У меня пот в глазах, но очертания выглядят знакомо. Кажется, это…
– «Пионер»… – медик едва договорила из-за подступившего к горлу кома. – Господи…
К марсонавтам приближался посадочный модуль, подгоняемый огнем бортовых дюз. Аппарат снабдили всем необходимым для маневров в космосе – как-никак, ему еще на орбите стыковаться. И командир не жалел топлива, спеша на выручку ребятам.
– Цепляйтесь, – Борис постарался не выдать волнения. – Оттащу вас к «Юниору», а дальше сами. Меня хоть и учили рулить этой штуковиной, но только на тренажерах.
Захар заменил свою батарею Аниной и с первого раза попал в модуль. И час спустя спасенные уже ждали в шлюзовой камере, а Карина, дабы не потерять ни минуты драгоценного времени, готовила лазарет. Как только давление выровнялось, с пострадавшей сняли все лишнее и отнесли на койку. Закрепив тело ремнями, Казарина тут же приступила к осмотру.
– Ну, что там? – не выдержал Титов – бледный, как перед первым полетом.
– Не мешай, – Борис взял за плечо и оттянул к выходу.
В могильной тишине писк кардиографа бил по ушам кувалдой, но звук был приятнее любой музыки, потому что креп и нарастал с каждым ударом.
– Сотрясение средней тяжести, – врач проверила зрачки на свет. – Незначительные травмы внутренних органов, трещина в ребре. Ничего страшного, скоро поправится. Что ни говори, скафандры у нас делают на совесть. Броня, а не костюмы.
Пилот запрокинул голову и с облегчением выдохнул, однако майор не спешил разделять всеобщее спокойствие.
– Хорошо, что все закончилось благополучно, но радоваться еще рано. Надо выяснить, из-за чего это случилось.
Первый же осмотр оборудования выявил следы поражения электрическим током. Больше всего досталось лазеру – его расплавило от сопла до рукоятки. По кабелю зажигания разряд попал в газовый баллон, а взрыв в свою очередь повредил ранец. Все понятно, кроме одного – кто и почему не выключил генератор после прорыва спирали?
– Это такая халатность, – Морозов поднес развороченный баллон к лицу и хмыкнул, – что от саботажа и не отличишь.
– Нужно доложить в ЦУП, – медик наклеила пластырь на ранку от укола, после чего пристально посмотрела на майора. – Обо всем.
– Карина… – мягко, почти с мольбой произнес Борис.
– Что – Карина? – женщина не отвела гневного взгляда. – Все шло штатно, пока ты не узнал о беременности. А вскоре после этого невесть с чего сломался генератор. Надо ли говорить, сколь губительна для зародыша радиация? Потом ты отправляешь Аню чинить поломку, хотя с лазерной сваркой справится любой из нас. И что в итоге? Бедняга едва не погибла! Нет человека – нет проблемы, да, Борь?