– Верю, – буркнула она мне в подмышку.
Фу, мля, вроде логических нестыковок не было. Хотя говорил я, по сути, что первое в голову взбредет. Напоследок надо немного авторитетом надавить.
– И не забывай, пока жив антидот в моем лице, можешь плевать в лицо Тьмы, – и немного юмора напоследок. – В следующий раз, как почуешь неприятности, можешь эту гадость ко мне посылать. Так и скажи: Дакари пожалуюсь, – закончил я, отпуская ее плечи.
– Пфхр, – хрюкнула она, сдерживая смех. – Такое сложно представить.
– Я порой сам себя боюсь, что уж про какую-то темную сторону говорить, – улыбнулся я.
И через несколько секунд тишины, она положила голову мне на плечо.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Идиллию нарушил комлинк, голосом Скайуокера попросивший подойти к нему в ангар. И почти сразу того же потребовал комлинк Асоки.
Первое, что привлекло мой взгляд, когда мы зашли в ангар, это два LAAT/i, каким-то макаром умудрившиеся сюда добраться. Ну и конечно, Сковорода, стоявший в задумчивости рядом с голографической картой местности, которая висела над ящиками.
– Итак, коллеги, – произнес избранный, скрещивая руки на груди. – Дела наши, как у того хатта – денег нет, можно стреляться.
Одна из древнейших шуток этой галактики. Имеется в виду, что если отобрать деньги у хатта, то против него пойдут все, ибо друзей они не имеют, а их союзы стоят на силе, которые им обеспечивают деньги. Так, ко всему прочему, это такие гадкие типы, что за свою жизнь собирают вокруг себя только врагов. Если перевести на русский, то Скайуокер имел ввиду, что дела наши хуже некуда.
– Мне религия не позволяет стреляться, – заметил я на это высказывание.
– Религия? – удивился джедай. – А, понятно… мне, в принципе, тоже. Однако, шутки шутками, а дела наши, и правда, не очень. И самая главная проблема в том, что я приказал флоту уходить. Теперь мы предоставлены сами себе, а наша единственная надежда – это корыто, – махнул он себе за спину, где стоял торговец КНС.
– Которое даже до орбиты не доберется, – кивнул я в ответ.
– Именно, – кивнул Энакин. – Перед уходом флота они скинули мне информацию о засеченных точках ПВО, и теоретически можно найти несколько брешей… – замолчал мужчина.
– Но? – поторопил я его.
– Но… – повторил он. – Куда же без «но». Дело в том, что мы находимся в жутко неудобном месте. Чтобы пробить брешь, нужно уничтожить одну, лучше две конкретных ПВО. Но даже в этом случае, эти слабые точки находятся слишком далеко от нас. То есть… слабые места в ПВО есть, но не для нас. Есть и другой вариант, – глянул он на нас с непонятным скептицизмом. – Взгляните на карту и скажите, что интересного видите.
Карта показывала уменьшенный завод и несколько километров вокруг него. Первое, что, несомненно, бросалось в глаза, это различные разноцветные точки, второе – огромная расщелина в земле, на краю которой и стоял завод. Впрочем, полагаю, Скайуокер хотел указать не на это.
– Красные точки – это ПВО, надо понимать?
– Да, – ответил на мой вопрос Скайуокер.
Я же глянул на корабль за спиной мужчины, а потом на силовое поле, прикрывающие выход наружу.
– Получается, с той стороны только один комплекс ПВО? Бред. А раз так, они просто не стреляли, дабы не выдать себя.
По карте выходило, что все ПВО находятся лишь с одной стороны завода, тогда как со стороны расщелины только одна. Это, конечно, не позволит нам просто вылететь на корабле и свалить с планеты, но этого и не нужно, достаточно просто проделать некоторое расстояние вдоль земли, выходя из зоны действия тех ПВО, что расположились на этой стороне. Само собой, ликвидировав ту единственную систему, что умудрилась засветиться на той. Но это реально бред – настолько лажать не может никто.
– Правильно, Дакари, – кивнул Скайуокер. – И эта бы не стреляла, если бы не LAAT/i, выгрузившие здесь клонов и попытавшиеся вернуться на поле боя. Сюда-то их пустили, а вот обратно уже нет. Из пяти машин только две выжили.
– Но там нет войск сеппов, – заговорила Асока. – А значит и действовать надо в ту сторону.