В комнате для свиданий за столом сидит журналистка телеканала KBS1 Чан ДаМун. Рядом оператор устанавливает на штатив видеокамеру и проверяет микрофоны. Открывается дверь. Входит ЮнМи в сопровождении двух хмурых охранниц. ЮнМи вежливо здоровается. Охранницы осматривают помещение, кивают друг другу и удаляются.
ЮнМи тоже садится за стол.
— Первый раз у меня берут интервью в тюрьме, — говорит она. — Как вам такая идея в голову пришла?
— Жениха своего благодарите, госпожа Агдан, — улыбается журналистка. — Это его идея. И разрешение у администрации тюрьмы тоже выбил он.
— Надо же, какой пробивной молодой человек! — удивляется ЮнМи. — Вот что армия животворящая делает.
— Простите, госпожа Агдан? — не понимает ДаМун.
ЮнМи делает пренебрежительный жест рукой:
— Не обращайте внимания. Это была не слишком удачная цитата из одного иностранного фильма. Давайте, наверное, уже начнём. И да, можете обращаться ко мне неформально и называть меня по имени.
Журналистка слегка кланяется:
— Камсахамнида! Ну что ж, тогда первый вопрос. Скажи, ЮнМи, каково это известному, можно даже сказать, сверхпопулярному человеку оказаться в тюрьме, в окружении людей, совершивших настоящие преступления?
— Хм, как странно вы сформулировали свой вопрос, ДаМун-сии. Я не ошибусь, если предположу, что вы не верите в мою вину?
— Ты права. Я уверена, что тебя осудили несправедливо. Об этом там, за стенами тюрьмы, говорят всё громче и, кажется, наши власти скоро вынуждены будут как-то отреагировать на всеобщее недовольство. Честно говоря, моё присутствие здесь является прямым следствием того, что общественное мнение разворачивается в твою сторону.
— Приятно слышать, — кивает ЮнМи. — Возвращаясь к вашему вопросу… Да, сначала мне было здесь очень… я бы сказала — некомфортно. Да тяжело было, что скрывать! Но человек ко всему привыкает, даже к тюремным решёткам. Вот и я привыкла. Люди, которые меня окружают, на самом деле вполне обычные люди, с разными характерами, с разными судьбами, со своими тараканами в голове. Если не строить из себя надменную звезду, что, признаюсь, совершенно не в моём стиле, то с ними вполне можно общаться, находиться бок о бок изо дня в день… Даже играть музыку и танцевать. Вот как-то так.
— А как ты относишься к девушкам, которые сидят с тобой в камере? К преступницам, осуждённым за реальные преступления?
— Ну а как к ним можно относится? Я их жалею. Судьба посмеялась над ними, кого-то сильно побила, кого-то сломала, кого-то озлобила. Они, конечно, и сами во многом виноваты, но они же здесь за свои преступления и расплачиваются. Хочется надеяться, что после заключения они смогут вернуться к нормальной жизни, хотя статистка утверждает обратное. Так что да, мне их всех, за редким исключением, жаль.
— И сестёр Ли?
— Сёстры Ли как раз попадают в исключения. Их жалеть — себя не уважать.
— Скажи пожалуйста, а как ты для себя формулируешь своё пребывание в тюрьме? Что это для тебя? Наказание, трагедия, чёрная полоса в жизни, искупление или, может быть, испытание?
ЮнМи улыбается и отрицающе мотает головой:
— Ни то, ни другое, ни третье. Хотя насчёт испытания… да, возможно, в чём-то испытание. Но вообще для меня тюрьма — это просто изучение ещё одной стороны жизни современного корейского общества. Мрачной, я бы сказала, стороны. Я здесь не страдаю, не несу наказание и не искупаю какую-либо вину. Я здесь получаю экстремальный жизненный опыт, который, уверена, пригодится мне в дальнейшем творчестве.
— Неожиданно, — признаётся журналистка. — А не может быть так, что ты это придумала для того, чтобы, так сказать примириться с неизбежным и обмануть сама себя? Ну знаешь, как люди попавшие в беду, иногда убеждают себя: это всё неправда, мне это только снится, поэтому я спокоен и ничего не боюсь? Извини, если мой вопрос тебя обидел.
— Никаких обид, ДаМун-сии. Вы, я уверена, в курсе того, что после случившейся со мной аварии, в результате которой я потеряла память о своей жизни до, я очень сильно изменилась. И я сейчас говорю не об открывшихся во мне способностям к языкам и не о музыке. Когда я немного поправилась и освоилась в совершенно новом для меня мире, я поняла, что это мир мне абсолютно незнаком. Я ничего о нём не знаю. Иногда это приводило к забавным казусам, иногда бывали и довольно печальные последствия… В общем я поняла, что если я хочу дальше жить полноценной жизнью, я должна изучить для начала хотя бы свою страну. И я начала её изучать, совершая ошибки, набивая шишки, что-то теряя и что-то, разумеется, приобретая. За почти три года, прошедшие с момента аварии, я успела поработать гидом для приезжающих в нашу страну иностранцев, поработать в самом низшем звене обслуги в отеле "Голден Палас"… И я теперь точно знаю, как и куда следует выносить мусор, как нужно мыть посуду и убирать со столов. Так же я получила навыки работы личного секретаря у большого начальника, и навыки переводчика сразу нескольких иностранных делегаций. Я научилась отваживать назойливых девиц, которые всеми правдами и неправдами пытались захомутать чеболя. Я одновременно выполняла обязанности продюсера, композитора и менеджера поп-группы. Я имею в виду историю группы "Фристайл". Печальную историю, да. Я побывала в шкуре ученика школы искусств Кирин, и эта сторона жизни не является теперь для меня тайной за семью печатями. Если я захочу написать об этом книгу, мне ничего не придётся высасывать из пальца. Я успела побывать в Америке и понять, что ничего сверхинтересного там нет, хотя в целом она мне понравилась. Я была трейни в музыкальном агентстве и мембером популярной группы "Корона", и поняла, что зря так стремилась стать известным айдолом. Но даже отрицательный опыт — тоже опыт. Я теперь знаю, что такое гастроли в другой стране и что такое ненависть хейтеров в своей стране. Я теперь знаю, что такое быть невестой чеболя и об этом тоже вполне могу написать, например, сюжет для дорамы. Я успела послужить в нашей армии и даже получить ранение под настоящим обстрелом. Я дважды лежала в госпиталях. Я на своей шкуре познала, что такое изгой, которого ненавидят за то, что он говорит правду. Я столкнулась с нашим судом и поняла, что он не всегда справедливый. Сейчас я изучаю тюремную сторону жизни. Видите, сколько всего я успела увидеть своими глазами и почувствовать на своей шкуре. Не знаю, что готовит мне судьба, но почему-то мне кажется, что легче не будет.