— Крысы?
— Мыши.
Нэлл молчала. Очевидно, Марике было нужно выговориться.
— Я не понимаю, в чем дело, — продолжала та. — Вся линейка антибиотиков в даваемых дозах — совершенно безопасна. Я знаю, я проверяла на контрольной группе. Эта же линейка антибиотиков 100% летальна для всех шестнадцати видов экзобактерий, с которыми мы работали. Это я тоже проверяла. Но при введении любого антибиотика из линейки любому зараженному зверю — он умирает. Почему?
— А что говорят коллеги? — осторожно спросила Нэлл.
— Коллеги много чего говорят, и все разное, — нехотя ответила Марика. — Я Линду и Йоко задолбала уже… а ведь у них и своих проблем хватает.
Она глубоко вздохнула и рывком поднялась с пола.
— Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом. А то меня клинит уже.
Нэлл растерялась. С утешением страждущих у нее всегда получалось плохо. Сама бы она в такой ситуации пошла на беговую дорожку и отмотала километров пять, чтобы физическая усталость вышибла из головы лишние мысли. Но не предлагать же это Марике.
— Э… Я могу рассказать историю. Про вещь в себе.
Марика посмотрела на нее удивленно.
— Ну, расскажи историю.
Нэлл вспомнила, как на ночь рассказывала Элли сказки, сочиняя их на ходу. Про привидение маленькой девочки, отравленной мачехой, про подводного монстра Тхану и робота Пи, и еще кучу историй без начала и конца.
— Жила-была звезда галактического диска, а у звезды была планетная система. И главной планетой в этой системе был газовый гигант с обширным семейством спутников. На самом большом спутнике газового гиганта, размерами и свойствами напоминающем небольшую планету, среди льдов лежала Вещь В Себе. Никто не знал, зачем она там лежит, что она означает и чем является. Вещь В Себе была круглая, диаметром примерно в метр, — и Нэлл руками показала, каких размеров была Вещь.
Марика глубоко вздохнула и снова села на пол.
— На наш, человеческий взгляд, Вещь В Себе была густо черная, как сажа, — продолжала Нэлл. — Она собирала весь падающий на нее свет и превращала его в излучение в пяти чрезвычайно узких спектральных линиях, расположенных в среднем инфракрасном диапазоне. Ни одна из этих линий не совпадала с линиями известных людям веществ. Она лежала на снегу и излучала, лежала и излучала… десятки тысяч лет.
Но вот однажды на снег рядом с Вещью опустился робот. Робота послали люди — существа с третьей планеты, слишком хрупкие для того, чтобы явиться лично.
— И робота, конечно, звали «Виночерпий», — слабо улыбнувшись, сказала Марика.
— Робота звали «Виночерпий», — согласилась Нэлл, — но заметим, не просто Виночерпий, а «Виночерпий-1», потому, что будет еще и второй. Робот долго и осторожно исследовал Вещь В Себе, и нашел, что она представляет собой жидкую воду, заключенную в тонкую углеродную оболочку сферической формы.
Она помолчала.
— Можно спросить, открыла ли Вещь В Себе свое предназначение людям? Ответ: нет, не открыла. Мы знаем, какой она формы, знаем, из чего она состоит, но по-прежнему не знаем, что она такое, для чего существует и как излучает. Конец истории.
— По-моему, это только ее начало, — возразила Марика.
— Может, и так, — отозвалась Нэлл.
Они молчали, глядя в темнеющее небо Равды. В пяти астрономических единицах от них пологие волны с шелестом набегали на берег и, шипя, отползали назад. Дирижабль у горизонта включил габаритные огни.
Мелодичный звук будильника вырвал Нэлл из дерганого, неприятного сна. Она посмотрела на часы. Шесть часов утра корабельного времени, первое утро на Юноне. День посадки «Виночерпия-2».
Нэлл вскочила с кровати, чувствуя, как часто начинает биться сердце. Туалет, почистить зубы, тонкой расческой пригладить волосы.
— Ну что, готова? — спросила она свое отражение в зеркале.
Отражение ответило решительным взглядом.
Нэлл вышла в пустынный коридор и быстро зашагала в спортотсек. Сначала пробежка, потом душ, потом завтрак. В полвосьмого Том Росс должен скинуть уточненные данные по посадочному эллипсу. И, если все будет нормально, в полдевятого они дадут команду «Виночерпию-2» на сход с орбиты.
В спортотсеке никого не было. Нэлл включила тренажер, выбрала короткую трассу, надела шлем — и побежала сквозь утренний кленовый лес, сквозь шелест листьев и птичьи трели. На два шага вдох, на два шага выдох. Через пару минут она почувствовала, что пылкое нетерпение оставляет ее, тело сжигало адреналин в беге. Еще через десять минут она добежала до отметки 2500, перешла на шаг, глубоко дыша и поднимая вверх руки, потом остановилась и сняла шлем.