— Ну что, боцман, — Яременко кивает рулевому на солнце так, будто это последний аргумент в их давнем разговоре, — останетесь на флоте мичманом?
— Институт нужно окончить, товарищ командир, — уклончиво отвечает Петин, — а там видно будет.
Боцман — краснощекий кубанский казак — студент Краснодарского политехнического института, будущий винодел. То обстоятельство, что служить он попал именно на лодку, Петин в шутку объясняет так: «На нашем производстве и на подводном флоте техника родственная — цистерны, трубопроводы и вообще — сообщающиеся сосуды».
Командиру жаль терять хорошего рулевого, толкового боцмана. С каким по счету моряком, испытанным в дальних походах, расстался он под звуки прощального марша? Я спрашиваю об этом Яременко.
— Однажды, — отвечает он, — пришел ко мне на лодку офицер из запаса — человек немолодой: и лысеющий и полнеющий — директор детсада. Даже странно было видеть его в морской форме. Ну, думаю, с ним у нас на два погружения одно всплытие придется. И что же, вышли в море, отработал все как надо. Детский педагог вновь превратился в исправного специалиста. Там, на берегу, в мирной жизни такие люди навсегда остаются подводниками. След перископа прошел через их души…
Я понял, что он имел в виду. В первую мировую войну белый бурун перископа вызывал на надводных судах сущую панику. «Видишь бурун — жди торпеду» — грозная эта примета очень скоро запомнилась на всех флотах. Позже, когда появились противолодочные охотники, подводники научились «целиться» из глубины — по шуму винтов. Ныне след перископа для подводника такой же гордый и, наверное, столь же древний символ, как парус бригантины для крейсерского матроса.
Мы входим в узкую губу, похожую на полузатопленный извив лабиринта. Сигнальщик стучит щитком прожектора — отбивает в ночь сигналы. По кораблю идет последняя приборка. Матросы укладывают и прячут гидрокомбинезоны.
— Привести себя в порядок! — разносится по отсекам голос командира. — Идем в гости, на базу.
И все знают — долго гостить на берегу не придется. Скоро снова домой — в море.
В распадке гор вспыхивают неоновые вывески заполярного города. Швартуемся все у того же мемориального причала. Снова гремит под матросскими каблуками палуба легендарной лодки. Ты слышишь, старая «К-21», этот уверенный шаг? Не правда ли, он уже чем-то напоминает суровую поступь твоей былой краснознаменной команды?
Баренцево море.
Красивое на стройке
Помните: «На диком бреге Иртыша сидел Ермак, объятый думой…»? Описываемые в народной песне события происходили, по всей вероятности, недалеко от тогдашней столицы сибирского ханства — Кашлыка. где дружина Ермака разбила главные силы хана Кучума, возможно, там, в семнадцати километрах от ханской столицы, при слиянии Тобола с Иртышом, где казачий атаман основал крепость Тобольск. Четыре века минуло с тех пор. Город Тобольск невелик и поныне, зато историю имеет богатейшую. Декабристы, народовольцы, марксисты — сотни передовых людей России «знакомились» с Тобольской тюрьмой. Город дал России автора «Конька-Горбунка» П. П. Ершова, замечательного ученого Д. И. Менделеева. Именно Менделеев связывал будущее богатейшего края с железной дорогой. Создавались десятки проектов и умирали на бумаге. Непролазная тайга, топь, мошка, жесточайшие морозы — казалось, не по плечу человеку подчинить себе Сибирь, взять рыбу, лес, редкого пушного зверя, наконец, невиданные запасы нефти, открытые совсем недавно.
Богата «новая история» Западной Сибири. Одну из ее глав «пишут» молодые первопроходцы — строители железной дороги Тюмень — Сургут — Нижневартовск. Пока стальная тропа уходит на Север, туда же идут грузы — строительные материалы, инструмент, оборудование. А скоро в обратном направлении пойдет нефть и драгоценная древесина среднего Приобья. В древнем Тобольске вырастет огромный нефтехимический комплекс.
Так уж устроен человек, что, решая задачи, казалось бы, чисто утилитарные — покорение тайги, освоение нефтяных богатств, — окружает он себя красивыми зданиями, слагает прекрасные песни. Сурова природа, неуютен сибирский край. Но вместе с дорогой, таежными поселками, нефтепромыслами и заводами шагает в тайгу красота.
В Тобольске построен новый вокзал. Белокаменным называют его тобольчане и приезжие. Это старое русское слово соединяет в себе прочность, основательность сооружения, красоту и верность народным традициям А «начинался» вокзал еще в 69-м году.
— Как закладывался первый камень? — наш вопрос одному из авторов проекта, художнику Герману Черемушкину.