Самое обидное, что Самарина в наблюдениях и оценках своих не ошиблась: с некоторых пор Елена и в самом деле перестала ощущать себя Женщиной. И близких интимных отношений со Всеволодом у нее и в самом деле не было примерно… Даже и не вспомнить с ходу — сколько месяцев кряду. Но, в отличие от Люськи, которую всегда окружали поклонники, любовников Елена не имела и даже не помышляла о них. Нет, она не была ханжой, но ложиться в постель с чужим мужчиной просто так, "для здоровья", считала пошлым, а влюбляться столь безоглядно и часто, как делала это Самарина, не получалось.
Понятно, что признавать правоту подруги в данном случае Елена никогда бы не стала, но и врать самой себе попросту глупо. А с подобной самооценкой новую жизнь, согласитесь, не начнешь. Да и взаимной любви не добьешься…
Противно скрипнувшая дверь вывела Елену из невеселых размышлений.
— А Люська и где? — вопросила заглянувшая в подсобку уборщица, служившая при Русском музее, наверное, еще со времен Александра III.
— Она в Публичную библиотеку пошла, тетя Паша.
— Есть нужда туды ходить, когда у самой, под носом, натуральный публичный дом.
— А что стряслось?
— Занова́ фановую в сортире порвало. Говно аккурат в ее запасники́ текёт.
— О господи!
Елена торопливо набросила на себя казенный хозяйственный халат и, раздраженно пробормотав: "Одним фильдеперс, другим — фекалии", — бросилась на борьбу с дурнопахнущей стихией…
Пока подчиненный капитана Иващенко использовал выделенные для восстановительного сна часы неподобающим образом, сам Валентин Сергеевич стоял перед столом Томашевского и терпеливо ждал, когда на него снова обратят внимание. Вот только, завершив телефонный разговор, начальник еще нарочито долго и нарочито резкими движениями красного карандаша расчеркивал поданный ему документ.
Наконец Петр Семенович отложил карандаш, откинулся на спинку кресла и не без яда уточнил:
— Ты сам-то читал? Или подмахнул не глядя и мне приволок? Ну чего стоишь-маячишь? Садись.
Иващенко подсел к столу, положил перед собой красную папку с золотым "секретно":
— Читал. Разумеется.
— Прелестно, — Томашевский уткнулся в собственноручно подчеркнутое и, не без сарказма, зачитал вслух:
— "По стечению обстоятельств, вагон случайно сорвался с маневровой горки, покатился вниз и случайно столкнулся…" Три "случая" на одно событие — не многовато ли?
— Согласен. Могли иные синонимы подобрать. Хотя… Обилие лишних слов не может способствовать рассеянию скуки жизни.
— Чего сейчас сказал?
— Это не я. Это Максим Горький.
— Вот-вот, ключевое слово "горько". Горько сознавать, что твои сотрудники, снимая с себя ответственность, спихивают черновую работу на других.
— По правде, я сам распорядился, чтобы ребята передали материалы в железнодорожную милицию, — взялся выгораживать своих Иващенко. — Считаю, это сугубо их подведомственность. Сто восьмая, часть первая УК. До трех лет.
— Нет, я решительно отказываюсь тебя понимать! Валентин Сергеевич, ты сейчас сам себя слышишь?
— Слышу.
— А если бы на станции произошел взрыв? Представляешь, какие могли быть последствия?
— Да не могла она взорваться. Там цистерна старорежимная, австрийского производства. Судя по следам от пуль и осколков на бортах, две войны прошла. Ее разве из пушки прямой наводкой прошибить можно. А тут — вагон-порожняк.
— Хорошо, я обязательно озвучу на докладе руководству твое особое мнение. А покамест отзовешь материалы у милиции и отдашь на доработку людям Синюгина. Раз уж твои архаровцы в упор не видят разницы между нарушением технического режима и возможной диверсией.
— Да какая там див…
— Я сказал: отзовешь, передашь и доложишь! — хлопнул ладонью по столешнице Томашевский. — Теперь второе: москвичи все телефоны оборвали, торопят с делом Гиля. Что-нибудь там вытанцовывается? Или обратно скажешь: не по вашему профилю?
— Работаем по Гилю, Петр Семенович. Но, сами понимаете, и объект, и тема непростые.
— А у нас, Валентин Сергеевич, простых тем не бывает. Мы, между прочим, государственной безопасностью занимаемся, если ты вдруг подзабыт.
Долго, слишком долго раскачиваетесь. Телодвижений лишних много, а конкретных результатов нет. Может, тебе людей подкинуть, в помощь?