— А вахтерша?
— Что вахтерша?
— Не ляпнет?
Заговорщицкое выражение лица Мадам сменилось на озабоченное. Похоже, выстраивая сценарий будущей конспиративной встречи, учесть сей потенциальный фактор риска она позабыта.
— Доброе утро, Алла Анатольевна. Как доехали? — В купе заглянул молодой, лет двадцати пяти, парень. Видимо, тот самый персональный извозчик "супруги ответственного партийного".
— Ох, как ты меня напугал! Здравствуй, Саша… Прекрасно доехали, — быстро справившись с волнением, Мадам тут же перешла в плоскость делового: — Чемодан наверху, только ради бога аккуратнее, там стекло… И еще корзинка… Нет-нет, левее… Что ж, Юрий, рада была знакомству, удачи вам.
— И вам — того же.
— Саша, пойдем… Нет-нет, корзинку я понесу сама!
Водитель подхватил чемодан и вышел в коридор.
Оглядываясь на дверной проем, Мадам понизила голос до "максимального минимума" и, окинув Барона полным вожделения взглядом, прошептала:
— Жду тебя не позднее чем через час! — И, шутливо погрозив пальчиком, добавила: — И не вздумай задержаться!..
— …Очень интересно! — восторженно констатировала Наташа Хижняк и задорно уточнила у своих подопечных: — Правда, ребята?
Ответ на вопрос, похоже, был отрепетирован заранее.
— Пра-авда!!! — слаженным хором подтвердили полтора десятка детских голосов, заставив старика Гиля вздрогнуть и деликатно, одними уголками рта, скривиться. Этой ночью Степану Казимировичу довелось пережить очередной острый приступ мигрени и сейчас от любых мало-мальски громких звуков в его затылке вспыхивала резкая, пульсирующая боль.
Гиль опасливо покосился на пионеров с барабанами наперевес: страшно представить, что случится с его на ладан дышащей стариковской черепной коробкой в случае, если еще и эти двое возьмутся за музыкальное сопровождение. Не проформы же ради они прихватили свои тотемные причиндалы? Слава богу, хоть горниста промеж юных гостей не наблюдалось.
— Ребята! У кого есть еще вопросы к Степану Казимировичу? Не стесняйтесь, спрашивайте… Нет вопросов? Хорошо, тогда…
— У меня вопрос, — запоздало спохватился серьезный мальчик в серьезных диоптриях. — Скажите, а Ленин всегда на "роллс-ройсе" ездил? Или у него еще какие-нибудь машины были?
— Яша! — укоризненно зыркнула на вопросившего вожатая. — Вечно ты со всякими глупостями!
— Отчего же глупости? — оживляясь, вступился за пионера Гиль. — Очень хороший вопрос. На самом деле на "роллс-ройсе" модели "Сильвер гоуст эль-пайн-игл" с пятиместным кузовом "Торпедо" я стал возить Ильича уже в Москве, после переезда сюда правительства. А вот до того, в Петрограде, мы с ним пользовались французской "Тюрка-Мюри-28". Шикарная, я вам доложу, машина.
— Это которая французская? — с видом знатока уточнил очкарик. — Четыре цилиндра, пятьдесят лошадей?
— Молодец, все правильно. Между прочим, до революции эта "француженка" принадлежала великой княжне Татьяне.
— Старшая дочь Николая Второго, — авторитетно прокомментировал очкарик.
— Снимаю шляпу. Это откуда ж такие познания в столь юном возрасте?
— А Яшка у нас того, на книжках малость свихнувшийся, — услужливо раздался неуставной комментарий из задних рядов. — ВыньДеркинд.
— Татьяну эту вместе с царем и остальными его детьми в 1918 году расстреляли, — невозмутимо продолжил демонстрировать эрудированность вундеркинд. — В Екатеринбурге. Который теперь Свердловск.
— Яков! Ну при чем здесь это? — заволновалась вожатая и поспешила свернуть покатившуюся не в ту степь дискуссию: — Так, ребята, внимание! Приготовились! Три-четыре!
Наталья по-дирижерски взмахнула руками и звонко крикнула:
— Руки?
— К ШТУРВАЛУ! — заученно рявкнул хор.
— Помыслы?
— К СОЛНЦУ!
— Нам высота не помеха! Сегодня?
— МЕЧТАЕМ!
— Завтра?
— ДЕРЗАЕМ!
Здесь пионервожатая взяла качаловскую паузу — не драматургии, а набора воздуха в легкие ради.
И — громыхнула вместе с детьми так, что на люстре закачались подвески:
— РЕ-БЯ-ТА ДВАД-ЦА-ТО-ГО ВЕ-КА!!!!
Следом в воздух в пионерском приветствии-салюте синхронно взмыли полтора десятка рук, от чего подвески закачались уже близко к критичному.
От финальной коды про двадцатый век у Степана Казимировича потемнело в глазах — затылок буквально разрывался на части.
Но, к сожалению, то был еще не конец мелодекламации.
— За отличную учебу, примерное поведение и активное участие в жизни дружины пионерского лагеря "Чкаловец", — торжественно загрохотала Хижняк, — право принять в почетные пионеры нашего лагеря старого большевика Степана Кази… ромо…мира… вича… Гиля… предоставляется пионерке пятого отряда Ирине Костомаровой! Внимание! Выйти из строя! Галстук па-ааа-вязать!