…Хотя, именно ведь такого поведения от меня ожидает сенсей, верно? Тогда, зачем себя ограничивать.
Устроившись поудобнее, наклонился к её талии и, заглушая волны смущения, лизнул участок кожи, под которым изредка проступали очертания рёбер.
— Х-Хикигая, ты!.. — не контролируя себя, Сидзука схватила меня за волосы, словно противясь принятому решению.
Игнорируя действия сенсея, сместился вбок и, поцеловав область над пупком, носом задрал футболку ещё выше, обнажая нижнюю часть груди. На автомате сглотнув и облизнув пересохшие губы, потянулся и чуть прикусил её.
Хватка пальцев на моих волосах ослабла, на что я не обратил толком никакого внимания, поглощённый медленным и планомерным изучением того места, на которое так часто падал мой взгляд. Не спеша, сантиметр за сантиметром, борясь с нарастающим желанием просто стянуть мешающую ткань и получить доступ ко всему и сразу.
— Садист… — Сидзука учащенно дышала.
— Есть такое, — не стал отрицать, заметив, что край майки зацепился за небольшие выступающие бугорки на груди сенсея.
Не в силах больше растягивать момент, одним движением задрал ткань вверх, открывая взгляду возбуждённые соски женщины, окружённые тёмно-алыми ореолами.
— Ксо… — наверное, в этот самый момент хвалёное самообладание послало меня далеко и надолго.
Хирацука чуть выгнулась и прошипела что-то нечленораздельное, стоило губам сомкнуться на её левом соске. Совершенно отключившись от внешнего мира, я медленно обводил его языком, втягивал и слабо надкусывал, пальцами руки чуть сдавливая и приподнимая грудь Сидзуки. Затем переключился на второй, повторяя те же самые действия.
Едва ощутимый терпкий запах пота, солоноватая кожа, оставляющая во рту странное послевкусие.
Вдоволь наигравшись с её грудью, напоследок поцеловав внутреннюю ложбинку, я вновь приподнялся на руках, глядя на лицо Сидзуки, всё-таки отпустившей мои волосы.
Женщина тяжело дышала, облизывая припухшие губы, и смотрела на меня так, что теснота в моих штанах усилилась ещё больше, доходя до лёгкой боли.
— Неплохо вышло? — хрипло поинтересовался.
Вместо ответа, Хирацука схватила меня за плечи и притянула к себе, впиваясь в губы очередным жадным поцелуем, на ходу пытаясь расстегнуть пуговицы на моей рубашке. Решив ей не помогать, упёрся рукой чуть выше её головы, свободной ладонью вновь возвращаясь к груди и сжимая её в ладони, изредка сдавливая сосок между пальцами.
Наконец-то расстегнув рубашку, Сидзука провела ногтями по моему торсу, медленно опускаясь к прессу, заставляя меня чуть выгнуться ей навстречу. Однако процесс остановился, стоило ей наткнуться на ремень джинс.
Ловким движением она расстегнула его и, не тратя лишнего времени, запустила ладонь под ткань трусов, сразу обхватывая прохладными пальцами мой возбуждённый член, из-за чего я непроизвольно выдохнул через плотно сжатые зубы, упираясь лбом в покрывало рядом с её головой.
— Неплохой размер, — прошептала на ухо Хирацука, медленными движениями водя вверх и вниз, изредка проводя пальцем по головке, размазывая выступивший преякулят.
— Рад… что вас устраивает, — сглотнул, заглушая вырывающийся стон и инстинктивно поддаваясь навстречу её руке, понимая, что полностью потерял всяческую инициативу.
— В тебе меня устраивает абсолютно всё, — свободной рукой она схватила меня за ладонь и направила её к своим шортикам. Восприняв намёк правильно, кое-как расстегнул пуговицу на них и приспустил вместе с трусиками насколько возможно, благо Сидзука помогла мне, скинув их до конца движением ноги.
Сенсей сдавленно застонала, выгибаясь, стоило мне нащупать её промежность и, между делом, раздвигая влажные стенки, надавить на набухший клитор большим пальцем, указательным же проникая в её горячее мокрое лоно и начиная медленно вводить и выводить. Каждое движение сопровождалось отчётливым хлюпающим звуком, часто перебиваемым стонами Хирацуки.
В какой-то момент она поймала меня за ладонь, тяжело дыша. Столкнувшись с ней взглядом, я без лишних слов соскочил с кровати, судорожно избавляясь от штанов, в то время как Хирацука, полностью голая, смотрела на меня блестящими глазами, распахнув рот.
— Я без резинки, — выдал последнюю здравую мысль, теплящуюся на задворках сознания, понимая, насколько жалко прозвучал мой голос.
— Плевать! — чуть ли не выплюнула Сидзука, раздвигая ноги в стороны и пальцами раскрывая стенки сочащейся соками киски. — Я этого два года ждала.
— Правда? — понимая, что уже превентивно проиграл, приставил головку к входу в её влагалище.