— А ты как думаешь, дурачок? — Хирацука приподнялась, обвив мою шею руками, и, притянув к себе, страстно поцеловала.
Одновременно с этим, я двинул бёдрами до упора, из-за чего Сидзука, замычав мне в рот, прогнулась в талии, впиваясь ногтями в плечи.
Стенки её и без того тугого лона сжались вокруг моего члена с невероятной силой.
— Не двигайся… — прошептала женщина, продолжая подрагивать.
Спустя десяток секунд она немного расслабилась и, обхватив мои скулы ладонями, вновь поцеловала, но уже куда нежнее, затуманенным взглядом смотря мне в глаза.
— Давай, — получив разрешение, я, наконец-то, начал двигаться, с каждым разом загоняя свой член всё глубже и глубже.
— Да… ах… да!.. — Хирацука, откинув голову, распахнула рот, постанывая в такт каждому толчку.
Несмотря на порыв отдаваться инстинктам, нещадно вбиваясь вовнутрь, я работал медленно, неспешно, преодолевая давление её киски, пытающейся с каждой фрикцией высушить меня досуха, зачарованно наблюдая за Хирацукой.
Учительница, тихо всхлипывая, цеплялась в мои плечи, словно в спасательный круг, инстинктивно двигая бёдрами в такт и что-то бессвязно бормоча.
Одного вида того, как её обычное гордое и преисполненное насмешливостью лицо искажется в гримасе похоти, хватило для того, чтобы внутри закипело желание загнать член до самого упора, упираясь в матку и, наконец-то, спустить всё, что накопилось за это время.
Но, одновременно с этим, хотелось растянуть процесс как можно дольше, довести лежащую под мной женщину до состояния безумия.
— Х…Хачиман… — её обрывчатый взбудоражённый шепот лишь усиливал данное стремление. В первый раз она звала меня по имени, и это происходило именно в момент, когда я методично пытался растянуть её тугую киску своим членом.
Стиснув зубы, упал на бок и, закинув ногу Сидзуки на себя, ускорил темп. Женщина, не успев толком сориентироваться на смену позы, вскрикнула и с силой вжала мою голову в свою колышаюшуюся грудь. Я не постеснялся воспользоваться подвернувшимся случаем, впившись губам в призывно торчащий сосок, начиная истязать его зубами и языком. И, чем сильнее и грубее это делал, тем громче и надрывистей становились её стоны.
Значит, нравится пожёстче?
Продолжая удерживать её задранную ногу, свободной ладонью провёл по животу и, опустившись ниже, нащупал набухший бугорок, который тут же с силой сжал пальцами.
В этот самый момент стенки её влагалища сомкнулись с такой силой, что я голым усилием воды удержался от того, дабы не кончить. Преодолевая возникшее “сопротивление”, игнорировал её всхлипы и уколы боли от ногтей, буквально сдирающих с меня кожу на спине, потихоньку набирая потерянный темп и ускоряясь всё сильнее, не забывая вместе с этим атаковать ртом её грудь, а пальцами — массировать клитор.
Постепенно, бороться с желанием кончить становилось всё сильнее.
Я понимал, что мне нужно вытащить член и довести до конца руками, избегая риска нежелательных последствий. Однако, тёплое и влажное лоно, моё имя, которая она, чуть ли не плача, шептала, как мантру, и сам факт того, что сенсей всеми силами двигается мне навстречу, желая насадиться как можно глубже, буквально умоляли заполнить её до самых краёв, игнорируя все разумные факторы.
— Хачиман… — оторвавшись от груди, приподнялся, смотря на её лицо.
Её расфокусированный взгляд кое-как остановился на моих глазах, после чего Хирацука, заплетаясь языком, словно пьяная, всхлипнула:
— Хачиман… я люблю тебя! — она неуклюже поцеловала меня, обхватывая щёки подрагивающими пальцами.
…Да пошло оно всё.
Впившись в ответ в её губы, одновременно с этим схватил Сидзуку за упругую попку и, раздвигая ягодицы, со всей силы вогнал член, перестав сдерживаться и заполняя её своим семенем.
— Слушай, Хачиман…
Хирацука, положив голову мне на грудь, провела пальцем по линии пресса.
— Да, сенсей? — после событий последнего часа хотелось банально лежать и тупить в потолок, наслаждаясь приятной усталостью в теле.
— Сидзука, — буркнула женщина, угрожающе хватая меня кончиками пальцев за бок и чуть сжимая его. — Твоим “сенсеем” я перестала быть два года назад.
— Два часа назад это ва… тебя подобное не смущало, — вовремя поправился, почувствовав, как хватка усилилась, стоило мне использовать привычное уважительное обращение.
— Издеваешься? — косо взглянула Сидзука.
Невольно ухмыльнувшись, приобнял её за плечо, шумно выдыхая через нос.
— Только если чуть-чуть.
— Дурак, ты, Хачиман, — фыркнув, Хирацука нащупала рукой одеяло и накинула его поверх нас.