— Тебя никто не спрашивает.
Диктатура. Точно диктатура.
— Короче, мальчики и девочки, — учительница поглядела на нас. — Всё крайне просто. Я присылаю в этот клуб волонтёров лиц, нуждающихся в помощи, а вы, балбесы, будете её оказывать. Кто будет лучшим — тот и победит. Ферштейн?
— Я на такое не подписывалась, — возмутилась Юкино.
— Возражения не принимаются. А, чтобы добавить вам мотивации, — сенсей приложила палец к губам, после чего хмыкнула и улыбнулась, — в качестве награды победитель получит право на любое желание побежденному.
Услышав это, я прищурился.
— Совершенно любое? — Юкино тут же с отвращением посмотрела в мою сторону, будто бы я спросил нечто мерзкое.
— В рамках приличий, Хикигая, — Ками-сама, и учительница туда же?
Меня окружают извращенки.
— Я согласен, только если мы можем заменить проигравшего на вас.
— Ха-а-а? — Сидзука наклонила голову. — Ты там не оборзел?
— Иначе у меня нет никакой мотивации для участия в этом, — и показательно посмотрел на грудь Юкиноситы.
— Изврат, — прикрылась руками от моего взгляда девушка.
Чего ты там прячешь? Окстись. Я на равнины по телевизору насмотрелся.
— Ох, ну что с тобой делать, — цокнула языком Хирацуки. — Но, так и быть. Победитель, которого я определяю сама, может загадать желание мне. Юкиносита, тебя всё устраивает? Или боишься?
Она её на “слабо” берёт? На такое же только дети поведу…
— Согласна. Всё же надо разобраться с этим типом. Такое оставлять нельзя.
Повелась.
— Вот и договорились!
Вместе с её словами раздался звонок. Сенсей взглянула на наручные часы и, помахав нам рукой, испарилась из кабинета, оставляя меня наедине с Юкино. Впрочем, и сама девушка сильно задерживаться не стала — молча убрала недочитанную книгу в портфель и вышла следом за Сидзукой, даже не наградив меня холодным взглядом.
Вот и остался Хачиман в полном одиночестве.
Привычно.
Вздохнув, я убрал стул и парту на место, на секунду замерев подле окна. Внизу, активно переговариваясь, разбредались школьники. Где-то вдалеке слышался гул машин. Наверное, и мне стоит поспешить домой, скоро должна вернуться сестрёнка.
Закинув сумку на плечо, закрыл за собой дверь клуба и потянулся.
Может быть, просто забить на всё и отыграть, как меня просят? В принципе, изобразить из себя общительного идиота, которому интересны бессмысленные разговоры за спорт или… что там вообще обсуждают мои товарищи — не особая проблема. Конечно, придётся ломать свои принципы о колено, плюс подтвердить правоту сенсей и Юкиноситы, но, с другой стороны, мне перестанут нещадно насиловать мозг.
Хотя…
Да пошли они все куда-нибудь подальше. Всё равно придётся прогнуться под кого-то, во взрослой жизни без этого никуда, а сейчас можно и сохранить остатки собственного достоинства.
Пусть для всех юность — пора активной жизни и общения.
Для меня же “юность” — вынужденная необходимость находиться в этом социуме, в попытках не потерять самого себя.
Глава 2. Битч
— Знаете, учитель, Бог даровал мне при рождении ноги, так что я могу и сам дойти.
— Жаль, что он не забыл наделить тебя языком, Хикигая. Жилось бы проще.
— Грубо, — буркнув, сделал последнюю попытку вырваться из крепкой хватки Сидзуки, однако ничего не вышло. Интересно, она спортом занимается?
Хирацука поймала меня на выходе из класса, когда я хотел тактически слинять от посещения клуба. Мои слова: “Никто же не говорил, что нужно его посещать” — были наглейшим образом проигнорированы, и, для полноты эффекта, сенсей решила лично конвоировать меня до места, схватив за руку и прижав к себе.
Из плюсов, если уж совсем извратить ситуацию, можно сказать, что мы шли с ней чуть ли не в обнимку. Из минусов, шли к Юкиносите. Последнее перевешивало.
— Вот скажи, Хикигая, что тебе мешает просто быть образцовым человеком?
— Подсознательное желание выделиться среди серой массы обывателей и наличие устоявшегося мировоззрения, никоим образом не коррелирующим с вашими взглядами на жизнь.
— Умные слова не изменят того факта, что ты — социально не адаптированный подросток с завышенной самооценкой.
— По-вашему, заниженная — лучше? — решив не терять возможности, немного сменил положение руки, дабы “нечаянно” касаться груди Сидзуки. Что? Дают — бери, бьют — беги.
Хирацука шумно вздохнула.
— Обязательно препираться при каждой возможности? — она смерила меня усталым взглядом.