Головинский её понимал, поэтому старался не задерживаться долго в доме Игнатьевых и уезжал к тётушке. В её особняке он чувствовал себя очень уютно. Он пел романсы, беседовал с Анастасией Михайловной на разные темы, а затем, когда она уходила спать, Владимир забирался в библиотеку и читал, читал до рези в глазах.
В воскресенье вставал поздно и вновь читал, играл на рояле и пел.
Каждый год в Николаевском кавалерийском училище проводилась благотворительная выставка живописи. В ней имели право принимать участия юнкера первого и второго курсов.
32
- "Звери", не "зарывайте" свои таланты в землю! Эскадрон не должен ударить лицом в грязь! Все вы умеете рисовать, только тщательно скрываете это! Приказываю рисовать всем всё, что можете! Свои работы свои приносить мне на экспертизу. - Объявил Виктор Эмних.
Головинскому ничего не оставалось делать, как купить несколько листов белого картона для рисования и акварельные краски с кистями.
Тяжко вздохнув, он довольно быстро изобразил зимнюю Неву и набережную. На другом картоне нарисовал лошадь с учебного плаката по гиппологии.
- Ничего себе! - воскликнул Эмних, - да ты, - второй Рубенс! - так он оценил работы Головинского и кинулся показывать их своим друзьям.
- Точно Рубенс! - поддержал Виктора Владимир Литтауэр.
Так и "приклеилось" к Головинскому прозвище "Рубенс". Ведь так повелось со времён
Лермонтова: все юнкера в Славной Школе имели прозвища.
Первыми на благотворительной выставке были проданы акварели Владимира. После этого его иногда называли не просто "Рубенс", а наш "Рубенс".
Воскресенье. Чудесный весенний день...Кажется всё хорошо, но у Владимира на душе неспокойно.
Он сел за рояль:
- Умру-у ли я и над могилою-ю, гори-и, гори-и , моя звезда-а
- Иногда не могу слушать этот романс в твоём исполнении, - призналась Анастасия Михайловна, сидевшая в кресле у окна, - сердце просто разрывается.
- Тётушка, мне как-то неловко, но я должен задать вам вопрос, - начал разговор Владимир о том, что его беспокоило в последнее время.
- Володинька, как это тебе неловко? Ты можешь спрашивать у меня всё, что угодно! Я же твоя родная тётка! - рассердилась Анастасия Михайловна.
- Тётушка, вы же знаете, что я встречаюсь с Мариной Игнатьевой, и я хотел бы её представить вам. Но не знаю, удобно ли это? Чувствую, что надо. Но не знаю, как вы к ней отнесётесь. - Решился сказать, наконец, Владимир.
- Володинька, ты должен был сделать это по крайней мере год назад! Я жду, жду, а ты тянешь! Девушка из хорошей семьи, ты питаешь к ней чувства. Мне, почему-то, кажется, что у тебя к Марине серьёзные намерения, а ты её прячешь от меня.
- Замечательно, тётушка! - Владимир вскочил из-за рояля и поцеловал её в щёку. - Спасибо,
33
тётушка! - ещё раз поцеловал.
- Всё разрешилось очень быстро и просто! А он так переживал. - Обрадовался юноша, и на душе у него стало хорошо и спокойно.
- Тогда мы можем вместе с Мариной приехать к вам на обед в будущую субботу? - Спросил Владимир.
- Конечно же, Володинька! Конечно! - улыбнулась Анастасия Михайловна и вышла из гостиной.
- Чувства? А какие чувства я питаю к Марине? Люблю? Может быть... Но только это не любовь, о которой писали Бальзак и Мопассан! Нет у меня сжигающей страсти к Марине. Нет любовных страданий. Всё спокойно, без лишних переживаний. Ну а намерения, о которых говорит Анастасия Михайловна, я о них и не думал, потому что их просто нет, - начал размышлять Владимир, пытаясь разобраться в своих чувствах к Марине.
В субботу Головинский, как всегда, приехал к Игнатьевым с большим букетом цветов.
- Марина, собирайся! Нас ждут! - с ходу сообщил он девушке.
- Кто ждёт? - не поняла она.
- Моя тётушка. Она желает познакомиться с тобой! Я получил от Анастасии Михайловны
безумное количество упрёков за то, что скрываю тебя от неё.
Марина застыла на месте. На её лице выражалась растерянность и страх.
- Володя, а может быть в другой раз? - спросила она нерешительно.
- Какой другой раз, Марина? - моя тётушка нас ждёт сегодня к обеду.
- Володя, я боюсь! Очень боюсь! - призналась Марина.
- Кого?
- Её! Анастасию Михайловну! Она у тебя такая... такая..
- Какая такая? Вампир, что-ли? - начал злиться Владимир.
- Нет не вампир! Она же фабрикантша! Я слышала, что о Дерюгиной говорят "Крепче стали и холоднее льда".
- Марина, я не знаю от кого ты слышала подобные глупости! Едем! Нас ждут! - почти приказал ей Головинский.
- Поехали. - Тяжело вздохнула девушка.
Анастасия Михайловна приняла их радушно. Одета она была очень просто, без дорогих украшений.
- Какая вы миленькая, Мариночка! Я теперь понимаю моего племянника. Вы сразу же его покорили! - с доброй улыбкой сказала Анастасия Михайловна после того, как они сели за стол накрытый на три персоны.
Марина густо покраснела и опустила глаза.
- Точно так же произошло и Алексеем Ивановичем Дерюгиным. Когда он увидел меня, то сразу же влюбился без памяти. А я смотрела на него и ничего особого не замечала.
34
Мужчина обыкновенный, внешность непримечательная, но когда Дерюгин заговорил со мной... Боже мой, я была околдована им! Какой блестящий ум! Какой прекрасный собеседник! Человек с глубокими познаниями в литературе, изобразительном искусстве, металлургии, судоходстве... Через несколько дней после нашего знакомства он предложил мне руку и сердце. Я, не задумываясь, приняла его предложение. Любила его безумно!
Марина уже с восторгом смотрела на Анастасию Михайловну. Её откровенность и простота в общении мгновенно покорили девушку.
Владимир тоже сидел с открытым ртом.
- Сколько лет близко знаю тётушку, а она мне никогда этого не рассказывала! - размышлял он.
- Вы, Мариночка, учитесь на Бестужевских курсах? - спросила Анастасия Михайловна.
- Да. Мне очень нравится, но, честно сказать, пока науки даются не очень легко. - Призналась девушка.
- Это ничего! Для этого они есть науки, чтобы их "грызть"! - пошутила тётушка, - самое главное, что вам, Мариночка, нравится.
- А вы, Анастасия Михайловна, где учились? - спросила осмелевшая Марина,