начальникам, с товарищеским чувством друг к другу. Во всех родах оружия будьте отечески строги и справедливы к подчинённым вам нижним чинам.
Прежде всего имейте примером ваших доблестных предков, которые умели служить России и своим царям. Желаю вам от души во всём успеха! Уверен, что при всякой обстановке каждый из вас окажется достойным наших предков и честно послужит мне и России.
Поздравляю вас с производством в офицеры!
- Ура-а-а-а-а-а! Ура-а-а-а-а-! Ура-а-а-а-а! - не боясь надорвать грудь, кричал вместе со всеми Головинский.
От восторга и эмоций, захлёстывающих Владимира, из его глаз катились слёзы.
40
После отъезда Государя и всех высших чинов, ротмистр Назимов громким голосом отдал команду:
- Господа офицеры, по коням" ! В Дудергоф рысью, марш!
В лагере Головинский надел парадный мундир корнета Десятого Ингерманландского полка. Его друг Александр Бразоль облачился в парадный мундир корнета Лейб-гвардии кирасирского Его Величества полка. Князь Манвелов щеголял в мундире корнета Клястицкого гусарского полка. Их парадные мундиры были сшиты лучшими портными Санкт-Петербурга ещё в январе-феврале.
На прощальный обед юные корнеты и всё начальство Николаевского кавалерийского училища собрались в Луна Парке.
- Боже мой! Боже мой, какой ты красавец! - восхитилась Анастасия Михайловна, когда на следующий день увидела своего племянника в парадном мундире. - Володинька, завтра даю ужин в честь твоего производства в офицеры. Приглашены мои самые близкие компаньоны и друзья.
Это был не ужин! Это был настоящий пир! В центре внимания, естественно, был Владимир в своём красивом парадном мундире гусарского корнета.
Произносились тосты, пожелания. Василий Васильевич, покраснев от обильных возлияний, встал:
- Я человек коммерческий. Длинных речей говорить не умею. Я и Виталий Викторович, то есть мы... Мы рады, что племянник Анастасии Михайловны Владимир был произведён в офицеры. Знаем Владимира давно. Дай Бог, чтобы все офицеры в России были такие, как он. Хочу вручить ему подарок от меня и Виталия Викторовича... Василий Васильевич запнулся, очевидно потеряв ход своих мыслей...
Он долго смотрел на присутствующих и, вдруг, закричал:
- Давай неси!
В гостиную вошёл официант и протянул Василию Васильевичу деревянную коробочку.
Василий Васильевич, встал из-за стола и, чуточку пошатываясь, подошёл к Владимиру:
- Это вам, господин корнет! В знак благодарности! На память от компаньонов Анастасии Михайловны Дерюгиной! - почти прокричал он, вручая ему коробочку.
- Ура, господа! - закричал Виталий Викторович.
- Ура-а! - раздались за столом голоса гостей.
Василий Васильевич обнял Владимира и троекратно поцеловал его в щёки.
- А теперь, раскрывай её! Смотри, офицер!
Владимир раскрыл коробочку и вытащил из неё массивный золотой портсигар, усеянный крупными бриллиантами.
41
За столом воцарилась тишина.
- Ох ничего себе! - невольно воскликнул Владимир, и все рассмеялись и начали аплодировать.
-
Через день Головинский впервые прогуливался по Невскому проспекту. И не просто прогуливался, а под руку с Мариной! Владимир успевал и козырять проходящим высоким чинам, и шептать девушке комплименты. А она впервые начала его ревновать:
- Володя, смотри, как эта длинная гимназистка тебя глазами "ест"! Ещё и улыбается! Совсем молодёжь стыд потеряла! А эта, тридцатилетняя бабушка, даже спотыкнулась. На тебя загляделась! Такая старая, а туда же!
Марина поджала губки и принялась нарочно смотреть на Неву.
- Мариночка, что тобой? Тебе это всё кажется, Мариночка! - успокаивал её Головинский, иногда кидая взгляды на свой простой серебряный перстень в виде конской подковы, надетый на безымянный палец левой руки. Такие перстни носили все выпускники Николаевского кавалерийского училища. Их владельцы имели право всегда обращаться друг к другу на "ты", невзирая на возраст, чин и занимаемую должность.
- Володя, а пойдём в воскресенье в театр? - Марина теперь смотрела на него.
- Нет не пойдём. - Вздохнул Головинский.
- Почему? Я так мечтала ! С тобой в театр!
- Мариночка, через день я уезжаю в полк. Ведь все отпуска отменены в связи с вероятностью войны. Но я думаю, нет я даже уверен, что через несколько месяцев я снова
буду в Питере, и мы с тобой пойдём куда ты пожелаешь.
Вечером Головинский собирал чемодан.
- Тётушка, золотой портсигар мне очень нравится! Но зачем он мне? Ведь я не курю. Вещь очень дорогая. Я оставлю его у вас на хранение. Можно?
- Конечно, Володинька! Это не портсигар даже, а разумное вложение денег, поэтому оставляй его у меня. - Одобрила его решение Анастасия Михайловна.
- Возьму несколько самых моих любимых книг из вашей библиотеки. Можно?
- Конечно, Володинька! - сказала тётушка и вышла из его комнаты.
Вернулся Анастасия Михайловна минут через пять. В руках она держала потемневшую от времени старую икону.
- Володинька, с этой иконой "Христа Спасителя" твой прадед прошёл несколько войн. Ни разу не был ранен. Как представителю нашего рода Головинских я передаю её тебе. Эта икона всегда должна быть с тобой! - торжественно произнесла тётушка.
- Спасибо! Я буду молиться перед ней! Я буду хранить её! Спасибо, Анастасия Михайловна! - восторженно поблагодарил Владимир и поцеловал тётку.
42
На Варшавском вокзале Головинского провожали Марина и Анастасия Михайловна. Никто из них не плакал.
- Думаю, что через месяц, другой ситуация с Австро- Венгрией разрешится, и мне дадут отпуск! - убедил их Владимир.
Резкий звонок колокола. Поезд медленно тронулся. Головинский из окна вагона радостно помахал рукой Марине и Анастасии Михайловне, стоящим на перроне. Они с улыбками в ответ махали ему.
Никто из них не знал, что они провожают Владимира на войну. Великую войну, которая приведёт к большевистской революции, уничтожившей Российскую империю и сломавшей их судьбы.