- Папа, я традиции уважаю и подчиняюсь им, а вот цукать никого не буду! - твёрдо произнёс Владимир.
- Сын, я тебя совсем не понимаю! - недоумённо пожал плечами Юрий Михайлович, - цук есть в знаменитой французской военной академии Сен-Сир, в престижном Вест-Понте в Североамериканских Соединённых Штатах.... Как это без цука?
В первые же месяцы учёбы в кадетском корпусе Владимир Головинский получил почётное прозвище "Голова". Ему он был обязан не своей фамилии, а успехами в учёбе. По всем предметам у него были отличные оценки. А преподаватель латыни Христофор Христофорович даже в табеле ставил Головинскому "пять с двумя плюсами", за что получал выговоры от начальника кадетского корпуса:
- Господин Игнатиади, напоминаю вам, что высшая оценка в российских учебных заведениях- это "пять"! Не пять с одним плюсом или двумя плюсами! Перестаньте своевольничать! Немедленно исправьте!
Через год Головинский записался в кружок столярного дела и в то время, как его товарищи корпели над домашними заданиями, он под руководством старого мастера Андрея Андреевича мастерил полки, табуретки, столы. Вскоре Владимир приобрёл в корпусе большую славу, как изготовитель гробов. Ведь в год их требовалось, как минимум, три.
7
- "Голова", на следующей неделе будем "хоронить" химию. Гробик для неё сооруди! Да покрасивее ! - обратился к Головинскому законченный двоечник из их класса Иван Георгадзе по прозвищу "Гога".
- Сделаю! Припасённые доски у меня есть... с удовольствием соглашался Владимир.
- Ой, ой, ой! Как будем "хоронить" эту дурацкую науку! - "Гога" зачмокал языком от предвкушаемого удовольствия.
Тайком, чтобы не видел Андрей Андреевич, Головинский сделал гробик и даже покрасил его жёлтой краской.
В одну из ночей они, кадеты третьего класса, завернувшись в простыни, со свечами в руках спустились в сад. В дальнем его углу заранее была вырыта ямка. "Гога" с Александром Поспеловским несли гробик, в котором лежали несколько старых учебников по химии и тетради по этому предмету. Прежде чем опустить гробик с "покойницей" в могилу, кадеты по-очереди произносили речи. На этот раз всех превзошёл "Гога":
-Наконец ты сдохла! Сдохла ты - химия, которая пила мою кровь. Из-за тебя я остался на второй год! Но я - живой, а ты, старая и вонючая, лежишь в этом гробу...
Страстную речь "Гоги" все его товарищи прерывали стенаниями и надрывным плачем.
После "Гоги" прощальные слова сказал Головинский, а потом все остальные. Гробик опустили в ямку и закопали. Затем, согласно старинным традициям кадетского корпуса, они по- команде сбросили простыни и остались в костюмах Адама, сапогах, фуражках и, конечно же, при ремнях.
- К торжественному маршу! В колонну по-три! Стройся! - скомандовал "Гога".
После этого все кадеты третьего класса минут тридцать вышагивали по ночному саду.
Каждый год свои каникулы Владимир проводил в родительском доме. Помогал конюхам ухаживать за лошадьми, кузнецу перековывать их. Много читал... Рыбачил с деревенскими сверстниками и много играл на рояле, и пел старые русские романсы. Их Владимир обожал и знал множество...
До окончания Орловского Бахтина кадетского корпуса Володе оставалось два года.
- Сын, ты не передумал? - спросил его Юрий Михайлович, когда вся семья собралась за рождественским столом.
- Ты о чём это, папа?
- Сделать блестящую военную карьеру кавалерийского офицера?
- Папа, ты же знаешь, что военная карьера - это смысл всей моей жизни! - несколько пафосно ответил Владимир.
- Очень хорошо! Как ты собираешься её делать?
- После окончания Орловского кадетского корпуса буду ходатайствовать о моём зачислении в Николаевское кавалерийское училище.
8
- Правильно. Но для этого уже сейчас надо быть поближе к кавалерийскому училищу.
- Это как, папа? - не понял Володя.
- Я буду ходатайствовать о твоём переводе в Первый кадетский корпус. Ты не возражаешь?
- Спасибо, папа! - обрадованно поблагодарил отца Владимир.
29 августа 1910 года Юрий Михайлович с сыном приехали в Санкт-Петербург.
- Несколько дней, пока не будут оформлены все документы, поживёшь у Анастасии Михайловны. - Объяснил он Владимиру.
- У той самой? - ужаснулся тот.
- Почему ты так о моей родной сестре и своей тётке? Ты даже ни разу её не видел! - строго поинтересовался отец.
- Просто я с самого детства слышал ваши разговоры с мамой о странностях Анастасии Михайловны.
- Владимир, тебя её странности касаться не будут. Я в этом уверен.
В роскошном двухэтажном особняке на Невском проспекте их принял высокий бородатый швейцар и по мраморным лестницам, и тёмным коридорам проводил к двери из красного дерева.
- Брат, я так тебя рада видеть! - к Юрию Михайловичу подошла высокая сухощавая женщина. - А кто этот очень милый молодой человек?
- Это мой сын, Владимир! - почему-то нервничая, произнёс Юрий Михайлович.
Анастасия Михайловна поцеловала племянника в щеку:
- Добро пожаловать в мой дом! - торжественно сказала она, - стол уже накрыт. Подождите, подождите.
Тётушка вдруг остановилась и долго молча и пристально рассматривала Владимира. Тот от растерянности покраснел. Юрий Михайлович тоже не мог понять, что происходит.
- Боже мой! Боже мой! Это невероятно! - всплеснула руками Анастасия Михайловна и сняла со стены фотографию в резной рамке.
- Смотрите это же одно лицо!
Владимир посмотрел на фотографию. На ней был он, только в женском платье, с бантом и косой.
- Здесь мне шестнадцать лет! - пояснила Анастасия Михайловна.
- И мне уже исполнилось шестнадцать... - поражённый увиденным, прошептал Владимир.
- Действительно, похожи как брат и сестра близнецы! Никогда не обращал внимания на это сходство! - удивлённо протянул Юрий Михайлович.
9
За обедом брат и сестра, после долгих лет разлуки, вели напряжённый диалог.