— Друзья, — с явным волнением заговорил он на одном из тех диалектов итальянского языка, который наиболее распространен на Корсике, — я рад передать вам привет от великого Паоли, другом которого я имею честь быть!
Его слова потонули в восторженных выкриках, и пока Бенито упрашивал гостей успокоиться, Джонатан Смолл, как звали англичанина, с интересом рассматривал корсиканцев.
Сколько раз представлял он себе встречу с этими мужественными и гордыми людьми, и все же увиденное им превзошло все его ожидания. Все как на подбор крепкие, с суровыми лицами и горящими отвагой глазами, они производили впечатление.
Смолл познакомился с Паоли в Лондоне, и тот настолько поразил его масштабами своей личности, что он выучил корсиканский язык и воспользовался первой же возможностью посетить легендарный остров. Тайная встреча в таверне на берегу моря только подогревала его романтическое воображение.
Да, начал он свой рассказ, Паоли неплохо живется в английской столице и все же он очень скучает в закутанном в туманы Лондоне о горячем солнце своей родины.
Вернется ли он на Корсику? Конечно, вернется! Когда? При более благоприятных обстоятельствах! Создать эти самые удобные обстоятельства ему поможет великая Англия. В его стране умеют уважать национальные суверенитеты, и когда Англия прогонит французов с Корсики…
— То придет к нам сама! — договорил за Смолла чей-то совсем юный голос. — Не так ли? Или Англия настолько бескорыстно любит Корсику, что будет воевать с французами только из-за симпатий к ней? Если это так, то мы вряд ли поверим в это!
К несказанному удивлению Смолла, это ломкий голос принадлежал сидевшему в углу мальчику. И ему было чему удивляться. Подобные вопросы мало вязались в его представлении с тем десятилетним возрастом, в котором пребывал юный патриот. В таверне установилась неловкая тишина. Кто бы ни задал вопрос, он попал в цель.
Смолл растерялся. Прозвучи в его словах малейшая фальшь, и ему оставалось бы только покинуть такую гостеприимную до этой самой минуты таверну, поскольку никто не поверил бы больше ни единому его слову.
— Конечно, — не очень уверенно произнес он, — у Англии есть свои соображения, но они никоим образом не будут ущемлять национальные интересы Корсики!
На этот раз аплодисментов не было, и, позабыв о всякой дипломатии, Смолл с отчаянием в голосе воскликнул:
— Но вы же прекрасно понимаете, что просто так никто ничего делать не будет! И не вашему народу, почти две тысячи лет сражающемуся за свободу, объяснять это!
Судя по тому волнению, которое испытывал Смолл, его восклицание шло от самого сердца и несколько разрядило напряжение.
— Это конечно! — раздались со всех сторон голоса корсиканцев, которые уже начали постигать все прелести цивилизации. — Задаром никто ничего делать не будет!
— А вы не ошибаетесь насчет двух тысяч лет, сеньор? — с явным недоверием вдруг спросил Николо Лоретти, которому с первого же взгляда не понравился этот, по всей вероятности и не нюхавший пороха, краснобай. — Что-то уж больно много!
— Да и мне кажется, — подхватил сидевший рядом со Смоллом коренастый корсиканец, — что вы несколько хватили!
— Я сказал правду! — улыбнулся Смолл. — На протяжении многих лет ваш остров являлся вожделенной добычей для многих стран, и еще две с половиной тысячи лет назад финикийские греки попытались завладеть Корсикой, да только ничего у них не вышло…
И снова рассказ Смолла прервали громкие одобрительные выкрики.
— Правильно! — послышалось со всех сторон. — Так и надо этим грекам! Нечего соваться на чужую землю!
— Но пять веков спустя, — продолжал Смолл, — им все-таки удалось основать на острове колонию…
Лица слушателей помрачнели.
— Но только на четыре года! — поспешил добавить англичанин. — Затем на Корсику пришли сицилианские греки и карфагеняне, но всех их ждала печальная участь, и рано или поздно всех незванных госте прогоняли с острова…
Последовал новый взрыв восторга, и после небольшой паузы Смолл продолжал.
— О Корсике, — все более оживлялся он, — писал в своей «Одиссее» Гомер, на ней жил изгнанный из Рима знаменитый философ Сенека. Известный древний историк Страбон прославял в своих трудах непокорность и свободолюбие корсиканцев, и даже могущественному Риму понадобилось на завоевание вашего острова почти сто лет. А ведь железные римские легионы вели такие прославленные полководцы, как Гай Марий и Корнелий Сулла! Но и они недолго правили бал на Корсике, ваши прадеды не дрогнули, и уже очень скоро римляне убрались восвояси…