Опять клубится черный дым
Над раскаленной крышею…
Мне этот дым необходим.
Мне нужно пламя рыжее!
Пусть сердце рвется из груди.
Пусть все тревожней мне.
Того гляди, того гляди,
Я сам сгорю в огне,
В огне сжигающей любви,
В сумятице минут,
Где руки тонкие твои
Одни меня спасут.
Булат Окуджава
А остальное все приложится…
Не верю в бога и в судьбу.
Молюсь прекрасному и высшему
предназначенью своему,
на белый свет меня явившему.
Чванливы черти, дьявол зол,
бездарен бог — ему не можется…
О, были б помыслы чисты!
А остальное все приложится.
Верчусь, как белка в колесе,
с надеждою своей за пазухою,
ругаюсь, как мастеровой,
то тороплюсь, а то запаздываю.
Покуда дремлет бог войны,
печет пирожное пирожница…
О, были б небеса чисты!
А остальное все приложится.
Молюсь, чтоб не было беды.
И мельнице молюсь и мыльнице,
воде простой, когда она
из золотого крана вырвется,
молюсь, чтоб не было разлук,
разрух,
чтоб больше не тревожиться…
О, руки были бы чисты!
А остальное все приложится.
Стихи про маляров
Уважайте маляров,
как ткачей и докторов.
Нет, не тех, что по ограде
раз мазнул — и будь здоров,
тех, что ради солнца,
ради
красок из глубин дворов
в мир выходят на заре,
сами — в будничном наряде,
кисти — в чистом серебре.
Маляры всегда честны,
только им слегка тесны
сроки жизни человечьей,
как недолгий бег весны.
И когда ложатся спать, спать,
тела, не спится душам:
этим душам вездесущим
красить хочется опять.
Бредят кистями ладони,
краски бодрствуют,
спешат,
кисти,
как ночные кони,
по траве сырой шуршат…
Синяя по окнам влага,
бурый оползень оврага,
пятна на боках коров —
это штуки маляров.
Или вот вязанка дров,
пестрая, как наважденье,
всех цветов нагроможденье:
дуба серая кора,
золотое тело липы,
красный сук сосны,
облитый
липким слоем серебра,
или ранний свет утра…
Или поздний свет костра…
Маляры всегда честны,
только им слегка тесны
сроки жизни человечьей,
как предутренние сны.
И когда у них в пути
обрывается работа,
остается впереди
недосказанное что-то,
как неспетое — в груди…
Уважайте маляров —
звонких красок мастеров.
Пойте, кисти,
лейтесь, краски,
крась, маляр, и будь здоров!
Март
На арбатском дворе и веселье и смех.
Вот уже мостовые становятся
мокрыми…
Плачьте, дети!
Умирает мартовский снег!
Мы устроим ему развеселые похороны.
По кладовкам по темным поржавеют
коньки,
позабытые лыжи по углам
покоробятся…
Плачьте, дети!
Из-за белой реки
скоро-скоро кузнечики к вам заторопятся.
Будет много кузнечиков — хватит
на всех!
Вы не будете, дети, гулять
в одиночестве…
Плачьте, дети!
Умирает мартовский снег!..
Мы ему воздадим генеральские
почести.
Заиграют грачи над его головой,
грохнет лед на реке в лиловые
трещины…
Но останется снежная баба вдовой.
Будьте, дети, добры и внимательны
к женщине!
В городском саду
Круглы у радости глаза и велики —
у страха,
и пять морщинок на челе
от празднеств и обид…
Но вышел тихий дирижер,
но заиграли Баха,
и все затихло, улеглось и обрело
свой вид.
Все встало на свои места,
едва сыграли Баха…
Когда бы не было надежд,
на черта белый свет!
К чему вино, кино, пшено,
квитанции Госстраха
и вам — ботинки первый сорт,
которым сносу нет!
Не все ль равно, какой земли
касаются подошвы!
Не все ль равно, какой улов
из волн несет рыбак!
Не все ль равно, вернешься цел
или в бою падешь ты,
и руку кто подаст в беде —
товарищ или враг?..
О, чтобы было все не так,
чтоб все иначе было,
наверно, именно затем,
наверно, потому
играет будничный оркестр
привычно и вполсилы,
а мы так трудно и легко
все тянемся к нему.