Стихи о Севере
На переднем крае пятилетки,
В ледяном арктическом краю,
Я вношу короткие заметки
В записную книжечку мою…
Кончик обмороженного носа
Солнце показало из-за льда.
Свет по снегу веером пронесся,
Не оставив за собой следа.
В этой кухне северной погоды
До чего ж капризное меню!
Не скупится повар на расходы —
По пять блюд меняется на дню.
Безупречно выбелены стены.
Стол белейшей скатертью накрыт,
И луна на вертеле антенны
Ледяным сиянием горит.
В кисее туманной хорошея.
Эта кухня делом занята,
Этот лед на ощупь горячее,
Чем любая жаркая плита.
Постигая сжатия и сдвиги,
Люди ловят флюгера сигнал,
Как земли поваренную книгу,
Заполняя метеожурнал.
Я пишу короткие заметки,
Я спешу прекрасное найти
На переднем крае пятилетки —
На зимовке Главсевморпути.
Вадим Шефнер
Умей
Умей, умей себе приказывать,
Муштруй себя, а не вынянчивай.
Умей, умей себе отказывать
В успехах верных, но обманчивых.
Умей отказываться начисто.
Не убоясь и одиночества,
От неподсудного ловкачества,
От сахарина легких почестей.
От чьей-то равнодушной помощи,
От чьей-то выморочной сущности…
Отказывайся — даже тонущий —
От недруга руки тянущейся!
Балласт
(Ненапечатанные стихи)
Они лежат, как в темном трюме,
В далеком ящике стола.
Они хотят, чтоб автор умер, —
Чтоб чья-то их рука взяла.
Увы, за всех их, взятых вместе,
Редактор и гроша не даст, —
От них ни радости, ни чести.
Они бесприбыльный балласт.
В тех не сумел я добродетель
Достойным словом увенчать,
Те — не закончены, а эти
За грусть не приняты в печать.
Не гладко с ними и не сладко
Плыть средь неведомых морей —
И глубже корабля осадка,
И ход намного тяжелей.
И все-таки я эту ношу —
Хоть ты меня озолоти —
Не прокляну, за борт не сброшу
Для облегчения пути.
Плыви, корабль мой, с грузом давним, —
Наш порт не виден вдалеке.
Пусть к пристаням своим недальним
Спешат другие налегке.
Спешат, забыв про все на свете,
К причалам славы дотемна,
А их, как хочет, вертит ветер
И клонит каждая волна.
Грешники
В грехах мы все — как цветы в росе,
Святых между нами нет.
А если ты свят, ты мне не брат,
Не друг мне и не сосед.
Я был в беде, как рыба в воде,
Я понял закон простой:
Там грешник приходит на помощь, где
Отвертывается святой.
Игорь Шкляревский
Как старуха солнце воровала
Я жил в глухом районе Минска,
средь лая, хохота и визга,
среди старух и стариков, и
каждый вечер в семь часов
скрипел засов, скрипел засов!
Старуха ставни закрывала,
ключами ржавыми звеня.
Старуха солнце воровала
у солнцелюба, у меня!
Прекрасно и неуловимо,
как золотой плавник налима,
тонул закат во тьме кромешной,
тонул закат, всплывал рассвет,
но я не помню их, конечно,
их просто не было и нет.
Шестьсот рассветов и закатов,
и каждый месяц треть зарплаты
заплачено за тот чердак,
за тот колодец неглубокий,
где сочинял один дурак
такие солнечные строки.
А в девять ставни открывала
старуха эта, ну и дрянь!
Как будто солнце даровала —
мол, полюбуйся, ну-ка, глянь…
Все краски, отблески и звуки,
как нищему, дарила мне.
Желаю сгинуть той старухе!
Желаю солнца всей земле!