А у барина, у благочинного, у лавочника, у Митьки Казанцева — в людской чайной, у Ваньки Заверткина, что торгует водкой, да еще у двух-трех крепких мужиков дым валит из труб и по вечерам. Даже почтмейстер — Петр Васильевич — топит на ночь круглую пузатую печку, облицованную черной жестью. А Колька не может. Почему так?
Дед Семен машет рукой и говорит:
— Дров нет!
Дед Лукьян кутается в рваный зипун и кряхтит:
— А дрова-то почем? Лишнюю лесину спалишь, совсем без порток останешься!
А ведь лес кругом, и сушняк есть, и Красавчик мог бы по хорошей дороге привезти сажень дров за две ездки. Да, видать, нельзя.
Димка думал, думал и зашел в тупик, как в тот памятный вечер, когда он впервые стал размышлять о боге.
И словно потускнели для него чудесные краски зимнего дня, и захотелось сделать добро Кольке, у которого так мало радостей даже в этот веселый день рождественских каникул.
Колька скатился с печки и кинулся навстречу Димке. Он собрался на скорую руку и побежал за своим другом в теплую кухню к Шумилиным.
Дед Семен поджидал ребят. Он уже надергал пучок волос из хвоста у Красавчика и вязал узлом петли для силка, которым можно ловить птиц. Петли были одиночные, маленькие. Проворными руками дед прихватывал их деревянными гвоздиками к дощечке, где уже были набиты дырочки, и ловко пристукивал молотком, словно забивал шпильки в старую подметку.
— Это ловушка для снегирей, для овсянок и для щеглов. Глядите: один раз покажу, потом делайте сами. А голубя, к примеру, надо накрывать корзиной. Есть у вас две — со льдом да с навозом, вот они и годятся для вашего дела: и зад греть и птицу брать…
ЧУЖОЙ МУЖИК С ВЕРИГАМИ
Голубей научились ловить в первый же день.
Корзину поставили вполбока на колышек, к нему привязали длинную суровую нитку. Рассыпали под корзиной горсть ржи и уселись поодаль, за высокой поленницей.
Сизарь долго ходил вокруг корзины, кивал головой и оглядывался. Потом сунулся за зерном и — попал в западню.
А с петлями дело не шло. Сыпали на дощечку и конопляное семя, и просо, и овес; клали дощечку на снег, ставили на пенек, на высокий столб в изгороди: птица не шла.
Воробьи ухитрялись садиться на самый край дощечки, и так ловко растаскивали зерна, что ни головой, ни лапкой за петлю не цеплялись.
Да и не нужны были воробьи: вот невидаль! Круглый год они были перед глазами: в саду, в поле, на огороде. Они сновали по закутам, воровали овес у Красавчика, добирали остатки еды в миске у Полкана. А сейчас жались к порогу, воевали с сороками на помойке и даже заглядывали в окна, разрисованные ельчатым узором.
В саду, на ветвях яблонь, звонко тинькали синички. Это тоже не диковинка: и Димка и Колька видели их всякий раз, когда ходили в лес. Да и никто не держал синичек в клетке: не было в селе такой привычки.
То ли дело снегири и щеглы! Летом их не бывало. Снегирь так и прозван, потому что появляется он с первой пургой, со снегом да с морозами. И щегол туда же! Словно дед Мороз высыпал их из лукошка, и они веселыми стайками разлетелись по садам и огородам, на репейники, на чертополох.
Один снегирь попался под Новый год — скучный, не то ленивый, не то больной. И петь он не хотел и все сидел на прутике, нахохлившись и тряся головой. И Димка хотел пустить его на чучело для школы, благо дед Лукьян обещал снять с него шкурку и обработать ее. Да воспротивился Сережка — поднял крик.
Занимать клетку этим скучным снегирем Димка не хотел. Он его спихнул с насиженного места перед раскрытой форточкой, когда Сережка возился с игрушками. И полетел снегирь славить в саду самого младшего из Шумилиных!
А щеглы никак не давались! Рассядутся по репью — одни головами вверх, другие головами вниз. Сильные, ловкие, красивые! От них пестро и весело на ветках будыля: мордашки красные, на крыльях — желток, грудка белая, спинка коричневая, хвост черный с белыми пятнышками. Перепархивают, как первая по весне бабочка крапивница, когда еще в любой колдобине и в тени — за сараем, под хворостом — долеживает хрусткий снег.
И звенят их голоса: «По-пить! По-пить!» А то слышится переливчато, как на беседе: «Ирглить, ирлить!» А раздерутся из-за семечка и давай долдонить: «Рэ-рэ-рэ!»
— Что придумать? Петлю, што ли, на репейник пристроить?
Колька совсем отчаялся.
Пристроили, да плохо, и ничего не вышло.
— А я так думаю: не на то мы ловим! Знаешь чего: наберем семян от репья да поставим силок у забора, под будылем. И как это я раньше не догадался! — Димке уже не сиделось на месте.