Но приходила новая заря, и бравы ребятушки опять шли в бой, как в страдную пору на сенокос, только не с вилами или с косами, а с ружьями, из которых валил сизый дым.
— Вот так и бьются кажин день. И пока не одолеют, ни за что не стронутся с места, — шептал Димка, позевывая.
— Сошли небось с места. Сбили германца. Дед Семен вчерась говорил про то, — смачно зевал Колька.
И шептуны прилипали головой к подушке и забывались тревожным сном.
От дяди Ивана остался на чердаке у Шумилиных большой сундук с книгами. Дед Семен не велел копаться в нем и ключ от замка хранил в жестяной коробочке за иконой.
Димка не раз подумывал и о ключе и о сундуке, да ничего не выходило: дед никуда не отлучался. И заветный сундук, так призывно манивший к себе, целый месяц оставался под запретом.
Во всей красе подвалило, наконец, бабье лето. В чистом небе ярко полыхало уже заметно остывшее солнце, полетела над избами серебристая паутина.
Легкий ветерок тянул от Долгого верха и доносил в село пряные запахи увядающей на корню листвы. Отблески ранней алой зари коснулись тяжелых кистей рябины. Поредели кудри у березки, в липовой кроне будто сбились кучкой желтогрудые пичуги — коноплянки. В другой раз зацвел шиповник за сараем: обманулся осенью. А на бугре, возле Лазинки, где прошлой весной выпускали ребята снегирей и щеглов, совсем уж некстати выклюнулся у пенька белоснежный цветок земляники.
Дед Семен сказал однажды:
— Надо в лес идти! Глядишь, и наберу рыжиков для засолу.
Он наточил бруском ножик, перекинул через плечо широкую лямку корзины. Димка подумал про сундук и лукаво подмигнул Кольке.
Вслед за дедом ушла на огород мать, а Сережку удалось отправить на площадь: ловить паутину. Путь на чердак был свободен!
Димка распахнул у сундука скрипящую крышку.
Сначала шли книжки про всякие болезни — про корь, скарлатину, оспу и дифтерит.
— «Ди-зен-те-рия», «А-ку-шер-ство», — Колька нараспев выговаривал незнакомые слова и складывал книги стопкой возле сундука. Книги были новые, кое-где заложенные узкой полоской бумаги.
Посмотрели в них картинки. Ничего. Иногда и любопытно, но внимание не задерживалось.
Забрались поглубже и набрели на затрепанную книжку с крупными буквами — правда, без заглавного листа и без первых страниц.
— Раз затрепана — значит, не зря, — высказал Димка догадку и стал листать.
Как называлась книжка, кто написал, так и не дознались! Да и не в этом дело! Только начиналась она лихо.
«Навстречу взбирался в гору целый отряд всадников, внешность которых поразила бура. Все они были в ярко-красных мундирах и с головы до ног вооружены. Головы их были покрыты касками с блестящими в лучах заходящего солнца козырьками. Лошади под всадниками были все, как на подбор, рослые, крепкие, глянцевитые, одинаковой вороной масти. Зоркие глаза Питера Марица насчитали в отряде двадцать четыре всадника. Впереди всех ехал совсем молодой их командир, а следом за ним бородатый солдат с золотыми нашивками на рукаве.
— Это английская разведка, драгуны, я их узнаю, — тихо произнес Октав.
— Это они, враги! — воскликнул Питер Мариц, побледнев и сверкая глазами. Он гневно сжимал рукоятку отцовского охотничьего ножа.
— Не глупи и не горячись! — ровным голосом сдержал его француз. — Война еще не объявлена, и своей неосторожностью ты можешь лишь повредить. Будем спокойно следовать своим путем и вооружимся хладнокровием, а там будет видно…»
Есть же такая книга на свете! — захватила она и стремительно повела Димку с Колькой по горам и равнинам Южной Африки. И, захлебываясь от быстрого чтения, помчались они по следам героя из далекой бурской общины.
И засиделись, пока дед Семен не крикнул матери что-то на огороде. Димка наспех запихнул в сундук книги про болезни, закрыл замок и ловко скатился с чердака — спрягать ключ в жестяной коробке за иконой. А Колька, как в тумане, сунул книжку под рубаху и убежал в свою избу. Там и находилось в тайнике не меньше недели чудесное описание жизни храброго Питера.
Было о чем подумать Димке с Колькой! Война вдруг стала не картинным парадом войск на поле брани. Питер бил англичан из-за камней и никогда не выдавал себя вспышкой дыма из винтовки. Под небесами карабкался он над пропастью, кидался вплавь через бурные реки, темной ночью крался к спящему врагу: бил кулаком, душил, колол ножом. Сила, воля, отвага, риск! Как они нужны воину!
А тут еще дед Семен подливал масла в огонь: читал про какие-то пулеметы, которые косят солдат, как траву на лугу, и горько сокрушался о печальной судьбе военного летчика Петра Николаевича Нестерова. Неделю назад в воздушном бою он нарочно ударил в небе своим самолетом во вражеский аэроплан. Враг погиб: туда ему и дорога! Но погиб и храбрый Нестеров!