В канун праздника Анне Андреевне Старцевой нездоровилось. Нина заботливо уложила ее в постель. С домашней уборкой решила управиться одна. Ей к этому было не привыкать: с детства Нина хорошо знала все домашние дела. Ведь в Белоруссии, как правило, целыми днями родителей не было дома: отец, будучи председателем колхоза, буквально сутками был занят своими делами, а мать с раннего утра и до вечера работала то в поле, то на скотном дворе. Так что Нина уже умела приготовить обед, убрать квартиру, вымыть полы. Все это делать ее никто не заставлял. Просто ей хотелось и даже нравилось наводить в доме чистоту и порядок, помогать во всем родителям.
Нина всегда была опрятно одета. С удовольствием носила косы. А каких только лент она не вплетала в них… Красные, белые, голубые, зеленые, синие… И все они по-своему были красивы. Чаще всего ленты Нине привозил отец из Краснодона или Ворошиловграда, доставляя этим дочери огромную радость.
Вот и сегодня, встав с постели, Нина причесывалась у небольшого осколка зеркала — другого в доме со дня оккупации не было. Всматриваясь в свое отражение, она невольно произнесла вслух:
— Как же всех нас изменила война… — действительно, на ее молодом девичьем лице уже давно не было улыбки, а в ее больших, выразительных карих глазах светилась только тревога и грусть.
— Что ждет нас впереди? Только и надежда на Красную Армию.
Умылась, приготовила нехитрый завтрак. Накормила мать, покушала сама. Убрала посуду. Перед тем как мыть полы, окинула взглядом квартиру и ужаснулась: окна без занавесок, голые стены, полы грязные и давно не мытые… Даже не верится, что это их квартира. Потом, подоткнув юбку и засучив рукава, энергично включилась в уборку. Вымыла полы, окна, крыльцо. Когда у палисадника отжимала половые тряпки, к ней подошла Лида Андросова.
— Чистоту наводишь! — начала разговор, оглядывая вымытое крыльцо. — Я сама только что закончила уборку. Ведь наш светлый праздник даже в этих нечеловеческих условиях хочется встретить хотя бы в чистоте.
— Как с флагом? — оглянувшись вокруг, шепнула ей Нина.
— Все в порядке, осталось только отгладить.
— Молодец Лидусик, — похвалила Нина, поцеловав подругу. — Сегодня — это самое главное. Как же рады будут наши ребята!
Подруги вошли в дом. Сели за стол. Вспомнили счастливые довоенные праздники, школьные утренники, молодежные вечера в поселковом клубе имени Луначарского. Грустно вздохнули и условились встретиться в полночь. Пожелав Анне Андреевне быстрого выздоровления, Лида поспешила к себе домой.
…Стрелка часов подходила к полуночи, но никто из членов поселковой группы «Молодой гвардии» и не думал спать. Каждый в эту ночь четко знал свое боевое задание.
Когда Нина, накинув пальто, на цыпочках направилась к двери, мать с тревогой напутствовала:
— Будь осторожна, дочка!
— Не беспокойтесь, мама, я скоро вернусь, — проговорила Нина.
На улице стояла непроглядная тьма и лил дождь.
У калитки дома Андросовых, как и было условлено, ее встретила обрадованная Лида:
— Наконец-то, а то одной в темноте страшно.
— Флаг с тобой?
— Конечно.
— Тогда не будем терять времени. Нас наверняка уже ждут, — еле слышно произнесла Нина.
Девушки пересекли Клубную улицу, тропинкой спустились к ручью, перебрались на противоположную сторону и направились к Центральной улице. Чтобы не нарваться на фашистский патруль — ведь у них ни аусвайса, ни ночных пропусков, — миновали Центральную улицу со стороны школьного сада и вышли к поселковому клубу. Девушек уже ожидали Николай Сумской, братья Шищенки, Тоня Елисеенко и Володя Жданов.
Сверток с флагом подруги передали Николаю Сумскому. Осторожно, темными переулками, огородами вся группа вышла в район котельни шахты № 5, рядом с которой возвышалась высоченная труба.
Нина Старцева, Лида Андросова, Володя Жданов, Михаил Шищенко остались в дозоре, а Николай Сумской, Александр Шищенко, Тоня Елисеенко проскользнули в пустующую котельню и по дымогарному каналу быстро достигли основания трубы. Теперь им предстояло по внутренним скобам, на ощупь, достигнуть вершины трубы. Сначала думали подняться по наружным скобам, но этот план был сразу же отвергнут. На фоне неба труба со всех сторон хорошо просматривалась, и смельчаков могли сразу же заметить. Оставив Тоню Елисеенко внизу, Николай Сумской и Саша Шищенко по внутренним скобам устремились вверх по трубе. Без предварительной тренировки подниматься в темноте было очень трудно. Временами они останавливались, чтобы передохнуть, и снова продолжали трудный и рискованный подъем. Им казалось, что этому мучительному марафону никогда не будет конца. Но вот наконец-то самая высокая точка поселка Краснодона была покорена. Оба были мокрые от пота и жадно вдыхали холодный воздух. Вокруг — одна тьма и мертвая тишина, шахтерского поселка как будто не существовало. Обхватив руками громоотводный шпиль, Николай Сумской с помощью Саши Шищенко стал поспешно укреплять флаг. Ветер, вырвав кумачовое полотнище из рук подпольщиков, с шелестом распахнул его над притихшим Краснодоном.