Диана, выдержав долгую паузу, ответила, вновь прикрывшись непоколебимым спокойствием:
– Это все привыкли считать меня лучшей. Я для этого ничего не делаю. Какой смысл доказывать очевидное? – подняв бровь, спросила она. – А что касается моей работы, я непременно учту все ваши замечания, мистер Эверетт. И прежде чем еще раз попытаться потешить свое эго, унизив меня перед всеми, вспомните, великолепный преподаватель, простую истину: Errare humanum est.
Джераб был сражен и одновременно восхищен ею. Он послал в ее сторону тысячи пуль, но Диана не уворачивалась, не кланялась им. Ей было больно, но она все равно оставалась стойкой, невероятно сильной и величественной.
– Мистер Эверетт, а я тоже хочу услышать комментарии по поводу своего анализа, – вдруг сказала Джел.
Джераб понял, что они с Дианой уже с минуту смотрят друг другу в глаза. Да и все остальные это заметили. Джел вскоре заволновалась, что учитель нанесет ответный удар ее подруге, поэтому решила рискнуть.
– Да, Джелвира, конечно, – сказал Джераб, опомнившись. – Садитесь, Диана.
Опустившись на стул, Диана почувствовала всю тяжесть своего существования. Мало того что родители и Джулиан перекрывают ей кислород, так еще и Джераб начал войну. Вдобавок ко всему Элеттра подливает маслица в огонь, наслаждаясь ее мучениями. Жизнь становится невыносимой.
Может, Джелвира права, и в Диане действительно было пламя, способное уничтожить все вокруг? Но в данный момент Диана не отказалась бы, чтобы этот самый огонь испепелил ее, освободив от страданий.
В перерыв перед последним уроком Калли заглянула в комнату Никки. Дилэйн решила посвятить свободное время маникюру.
– Никки, не отвлекаю? – спросила Калли.
– Нет, конечно. Заходи. – Никки тут же отвлеклась от своих ноготочков.
Калли села на кровать Джел и только набралась смелости, чтобы задать волнующий ее вопрос, как Никки ее опередила:
– Слушай, Диана сильно на меня обиделась за мои слова на завтраке?
– Может быть. Во всяком случае, ты можешь расслабиться. Джераб уже все перекрыл.
– О да… Он сегодня побил рекорд по неуравновешенности.
– Никки, как тебе удалось сбежать? Бертольф опять помог?
– Нет, он больше не хочет со мной связываться.
– Так тебя Голди отпустила?
– Смеешься? Это не произошло бы даже в параллельной вселенной. Я нашла тайный ход.
– Что за тайный ход?
– Не скажу, пока не узнаю, почему ты интересуешься.
– Я… – слова вдруг застряли в горле. Калли не продумала заранее, как объяснить причину своего любопытства. – Я хочу встретиться с Руди.
– Калли, ты не умеешь врать.
– Я не вру.
– То есть ты столько лет довольствовалась встречами с ним по выходным, а теперь тебе приспичило сбежать из-за него посреди недели? – скепсис сквозил из Никки, как неконтролируемый поток воздуха из настежь открытого окна.
– …Ладно, извини, что побеспокоила, – пробормотала Калли, опустив глаза.
– Калли, я тебе все скажу, только ты, пожалуйста, будь со мной откровенна.
Калли не знала, как поступить. Ей жизненно необходима была информация про тайный ход. Времени для того, чтобы заработать деньги, у нее оставалось с каждым днем все меньше. Тревога за свое будущее усиливалась день ото дня. Да и тайна не давала ей покоя. Она боялась рассказать ее Диане, потому что та всегда была для нее эталоном, дружба и соседство с ней – ее главный предмет для гордости. Если Диана узнает о том, что Калли спустилась на два класса ниже, она может изменить свое мнение о ней, перестать быть с ней близка, выбрать себе новую соседку, что будет на ее уровне. Королева и Нищенка не могут быть друзьями. Уж слишком глубока пропасть между ними.
Также Калли не хотела ничего говорить Джел. Та будет жалеть ее, без конца напоминая о ее трудном положении.
Никки… Ей, скорее всего, можно доверять. Ей безразлично, сколько у человека денег в кармане, об этом говорили ее дружба с Рокси и отношения с Арджи. Этим они с Калли очень похожи. И Никки не будет жалеть ее. Она в принципе на такое проявление чувств не способна.
– Пообещай, что никому не расскажешь, – строгим тоном сказала Калли.
– Клянусь. Выкладывай уже.
И Калли выложила все как есть. Бизнес отца потерпел крах. Ее семья совсем скоро может лишиться дома. Они экономят на всем, даже на еде. Вдобавок Спенсер решил перевести дочь в «Блэкстон», чтобы у его сына была возможность учиться в частной школе.
– М-да… Ситуация. – Никки сразу же стала серьезной.
– Я хочу найти работу… Правда, еще не знаю какую. Поэтому мне нужен твой тайный ход, чтобы сбегать из школы.
– Калли, извини меня, конечно, но ты не сможешь заработать столько денег.
Лаффэрти ожидала услышать эти слова.
– Я хочу хотя бы попытаться.
– Давай я дам тебе эти деньги? В чем проблема? – предложила Никки.
– Нет… Это огромная сумма. Я не хочу, чтобы… – Калли остановилась, не договорив.
«…Чтобы ты до конца жизни напоминала мне о своей помощи. При каждом удобном случае тыкала в меня своей добротой, словно копьем», – подумала Калли. У Никки была такая отталкивающая черта.
– Я хочу сама заработать эти деньги. Я должна это сделать. Иначе я перестану себя уважать.
– Твоя целеустремленность граничит с маразмом. Я бы на твоем месте согласилась перейти в «Блэкстон».
– Правда?
– Да. Это же не просто перевод в обычную школу. Это – билет на свободу! В «Блэкстоне» в сто раз лучше, чем здесь.
– Откуда тебе это известно? Ты же ни разу не была там.
– Ты тоже. – Никки вдруг задумалась, а затем резко посмотрела на Калли и широко улыбнулась. – Слу-ушай, а давай отправимся на разведку?
– В смысле?
– Поедем в «Блэкстон». Прогуляемся там не-много, поговорим с местными, – пояснила Никки. – У нас сейчас физкультура, Джел отмажет.
– А если у нее не получится? – засомневалась Калли.
– Ну и что? Тебе уже нечего терять, а мне – плевать. Подумай, Калли, если там действительно так ужасно, как ты думаешь, то это лишь укрепит твою мотивацию!
Калли ничего не оставалось, как сдаться. Она согласилась, чувствуя, как опасность дышит ей в затылок.
Калантия была счастлива, когда узнала про тайный ход и осознала, что из «Греджерс», оказывается, довольно легко выбраться. Конечно, она еще безумно нервничала, покинув школу, и поражалась нескончаемым оптимизму и бесстрашию, что демонстрировала Никки. То, что для Калли было стрессом, для Никки являлось всего лишь детской забавой.
Никки вызвала такси. Через несколько минут машина прибыла. Через час девочки уже были в Глэнстоуне, и еще полчаса потребовалось водителю, чтобы доехать до Голхэма.
Проникнуть на территорию учебного заведения оказалось проще простого: Никки просто попросила охранника пропустить их, щедро вознаградив его за это. И вот подруги уже вовсю осматривали учебный корпус «Блэкстона». Все было абсолютно типично. Разрисованные баллончиком школьные шкафчики; распахнутые двери аудиторий; стойкий запах мочи и курева доносился из туалета; множество различных компашек: неформалы, спортсмены, гики, девчонки – чирлидерши, серые мышки, ботаны. Вся классическая школьная иерархия во всей красе. Если учиться в такой школе с ранних лет, то вся эта обстановка ничуть не казалась бы такой отталкивающей. Но Калли и Никки большую часть жизни провели в стенах элитного заведения, в их стерильном мире, где царил порядок, где властвовала роскошь. Их ангелоподобные одноклассницы не шли ни в какое сравнение с учащимися «Блэкстона».
– Ну, как тебе здесь?
В этот момент какой-то верзила пихнул Калли локтем, видимо, куда-то торопился. Калли ухватилась за Никки, как за спасательный трос.
– Не так, как я себе представляла, – боязливо ответила она.
– Вот видишь.
– Здесь еще хуже…
– Соглашусь с тобой. Тут чрезвычайно шумно и… немного неопрятно. А эти приматы, – Никки указала на очередную компашку, что попалась им по пути, – сразу же догадаются, что ты из Бэллфойера, и не дадут тебе спокойной жизни.