Эта ночь была не лучшей в моей жизни, но я навсегда запомню, как парень моей мечты прижимал меня к своей груди. Ведь больше такое никогда не должно повториться, правда, Настя?
Глава 2. Аэрохоккей
Левин прижал меня к себе и что-то прошептал на ухо. Его кожа такая приятная на ощупь, а от голоса внутри разливается тепло. Его губы оказались так близко от моих – ещё секунда, и я прикоснусь к ним…
– Настя, Настя! Мне надо с тобой поговорить! – визгливый голос резко выдернул меня из сна. Ну почему именно сейчас?..
Я открыла глаза. Левин был так близко, а ощущения – такими реальными. И ведь надо же было сестре всё испортить! Катька плюхнулась рядом на диван. Я с трудом повернулась к ней лицом и разлепила глаза.
– Чё надо? – буркнула я, – Ты мне такой сон испортила.
– А нефиг спать в пять вечера. Мне надо тебе рассказать кое-что, – Катька начала трясти меня за плечо, нетерпеливо ёрзая.
Действительно, нефиг спать в пять вечера, можно же вообще не спать после вписки. Катька, например, могла спокойно обходиться без сна двое суток подряд.
Я позволила назойливой сестре залезть ко мне под одеяло, лишь бы та угомонились. Она сама только недавно вернулась домой; провела ночь с подружками недалеко от дома – именно так она сказала папе. Только вряд ли это был девичник с просмотром романтических фильмов, да и квартира могла находиться не столь близко – где-нибудь в Закамске или на Кислотных дачах. Всегда удивляло, как родители до сих пор ей доверяют.
– Насть, тут такое дело… Я вчера первый раз поцеловалась.
– Поздравляю. Надеюсь, ты потом почистила зубы? Там на ваших вписках каких только парней нет. Это точно был не бомж? – спросила я саркастически.
– Ой, иди в жопу! Ничё не буду рассказывать, – Катька дёрнулась, пытаясь встать, но я удержала её.
– Ладно, шучу я. Ну поцеловалась ты, что дальше?
– Чё дальше, а ничё дальше.
– Катя, не выпендривайся.
– Ну… это был не парень.
– Ну и? Я тоже сосалась с девчонками, очень даже ничего. Даже лучше, чем с парнями.
– Блин, ты не понимаешь. Помнишь, я говорила летом, что мне понравился один парень в лагере? Вот. В общем, это была девочка на самом деле. И я не уверена, что мне вообще когда-нибудь нравились парни. Ну типа, может, в садике только. А потом в школе была девочка, помнишь, может, такая светленькая, с каре и чёлкой. Мы дружили в началке, потом она переехала куда-то. Короче, блин… кажется, что я с ней дружила только потому, что она мне нравилась. Не как человек, а как… Ну, ты понимаешь.
Катя смотрела куда-то вниз и нервно теребила край одеяла. Наверное, ей было очень тяжко признаваться в этом даже себе, и уж тем более близкому человеку. Что подумают люди – четырнадцатилетняя девочка стала лесбиянкой! Я закатила глаза и прижала Катю к себе.
– Кать, ты дура. Тем, что тебе нравятся девочки, уже никого не удивишь. Вот если бы ты призналась, что сохнешь по… ну я не знаю… по педофилам, например, было бы странно. А так всем плевать. Сегодня тебе нравятся девочки, завтра – мальчики, потом корейцы. Забей вообще. Мне вот нравятся идиоты, это хуже.
На лице у Катьки появилась широченная улыбка.
– Поддержка от старшей сестры просто топ! – она легонько стукнула меня в плечо.
– Знаешь, какой был мой первый поцелуй вообще? – я ностальгически закатила глаза. – Мы, короче, с Олей и девками из класса поехали как-то к ней, типа девичник устроить, а она позвала каких-то друзей своих, не помню, откуда. И вот, среди них был такой парень, вроде симпатичный, а вроде и не очень – странная у него внешность была. И он, точно помню, Светке нравился, которая из класса. Она с ним пыталась общаться, а он то к Оле лип, то ко мне. И просто, в один момент, он зажимает меня в коридоре по дороге из туалета и целует. Я в ахуе была, конечно, но… это было довольно приятно.
– А Света что? Не узнала про ваш поцелуй?
– Ой, да не. Мы с этим парнем после вписки никогда больше не виделись, да и Оля вроде перестала давно с той компашкой общаться. Это ещё до Рязанова было.
– А говорят, первый поцелуй должен быть особенным…
– Пиздят. Первый поцелуй обычно самый стрёмный получается, так же, как и первый секс. И не важно, с кем.
– Ладно… Но я пока не буду говорить родителям про… это вот всё. Пусть думают, что я самая обычная.
– А кто сказал, что ты особенная? Ишь, губу раскатала. И нафига вообще что-то говорить родителям? Это твоя жизнь, Кать. И вообще, рассказывай всё мне. Я активно интересуюсь темой геев и лесби всяких, ты же знаешь, – я кокетливо поиграла бровями, Катька рассмеялась. – Кстати, видела мой последний шедевр?