— «Так он до школы в Париже жил!» — гордо произнёс Сталев, вызвав оживление в классе от воспоминания этого.
— «Тогда понятно!» — успокоила всех учительница.
Постепенно успокоились и Кочеты, перевезя все банки и яблоки домой. Их очередной садово-огородный сезон успешно завершился. Теперь можно было по воскресеньям заняться и своими личными делами. А ведь обычно они каждое воскресенье вечером в сентябре и октябре перевозили с участка домой банки с вареньями и соленьями. Но в этом году с почему-то меньшим количеством урожая управились раньше.
Поэтому в субботу довольный Платон позвонил Варе и на утро воскресенья получил приглашение в гости.
На Курском вокзале он, на сэкономленные от школьных завтраков деньги и добавленные мамой, купил цветы и прибыл к Варе.
Та была дома одна, так как её родители с младшими дочерьми поехали гулять по Москве.
— «Привет! — вручил он цветы, хватая и чуть приподнимая Варю, при этом целуя в губы.
— «Ой! Стой медведь! А то потомство раздавишь!» — отстранилась она от него, со смехом закрывая лицо букетом.
Платон поставил любимую на пол и сначала с недоумением уставился на уже чуть заметный животик. Тот, кто видел стройную с тонкой талией Варю, сразу замечал его. А для большинства посторонних он был пока незаметен.
— «Как?! Во, здорово!» — закричал Платон, снова, но уже осторожно, стискивая свою любимую в крепких объятиях.
— «Ты рад?!».
— «Конечно!».
— «Но у нас с тобой теперь будут проблемы! Ведь я теперь являюсь совратительницей несовершеннолетнего, и мне грозит уголовное наказание — тюремный срок!».
— «Как?! Тебе, а не мне?!».
— «Ты в данном случае жертва!».
— «Ничего себе?! Жертва!?».
— «Так что теперь это надо держать в секрете!».
— «Так уже видно же!?».
— «Я имею в виду, что ты являешься отцом! Ты никому не говори об этом, даже своим родителям! Во всяком случае, пока я сама не скажу!».
— «Хорошо! Хотя меня распирает от счастья!».
И они уединились в душ, а потом в спальню наслаждаться друг другом после долгой разлуки. При этом особенно много ласки досталось её животику.
Покувыркавшись до обеда, влюблённые жадно поели и пошли гулять по Москве. Платон бережно вёл Варю, державшую его под руку, и они наперебой щебетали на разные темы.
Пешком они прошлись по Котельнической набережной, любуясь лёгкими бурунами на реке-Москве, поднялись на Таганскую площадь и на троллейбусе доехали до Парка культуры имени Горького, в котором провели остаток дня.
Они гуляли по аллеям и дорожкам парка, шурша золотой осеннею листвой и вспоминая зимние походы сюда на коньках. Нашли место, где целовались и неоднократно повторили это в разных уголках парка. Варя собрала букет из больших красивых листьев разных деревьев.
— «Будет для сестрёнок гербарий! — покрутила она букетом в воздухе — Красиво! Да?».
— «Да! Очень! Ты у меня прям художница!».
— «А все мои положительные эмоции передаются ребёнку! И наоборот! Так что не расстраивай и не нервируй меня!».
— «А смешить можно!».
— «Конечно! Ты же у меня в этом деле мастак!».
И Платон стал стараться. А это у него легко получалось. Ибо Варя понимал его юмор, и поощряла остроты.
— «Ой! Я мороженое захотела!».
— «А ты не боишься за горло?».
— «Нет! Я буду лизать потихоньку. Это же он просит!» — опустила она глаза вниз.
Платон купил один брикет, но Варя дала ему попробовать. Так и шли они долго теперь по набережной, смеясь облизывая брикет и губы друг друга.
— «Давай всё же попьём и горячего!» — предложил он из-за разгулявшегося аппетита.
Они повернули назад направо, нашли кафе, и насладились большими порциями кофе с такой же большой ромовой бабой. Заодно сидя отдохнув, пошли на выход и далее по Крымскому мосту к метро. От Таганской, как всегда, их путь лежал вниз к устью Яузы.
— «Варь, уже поздно! Я не буду к вам заходить, хорошо!».
— «Конечно! Ведь мои тебя скоро не отпустят! А Алевтина Сергеевна наверняка будет волноваться!?».
— «Кстати! Нам в октябре обещали телефон уже поставить!».
«У! Здорово! Главное вовремя!».
И они нежно распрощались.
— «Варюха! Я тебя очень люблю! Я счастлив, что у нас с тобой будет наш малыш!».