Профессор Предко, с интересом познакомившись с этой работой Захара, посоветовал подготовить ее для обсуждения на научном студенческом кружке.
Поглощенный занятиями, своим рефератом, Захар очень редко заходил в красный уголок потанцевать или просто повеселиться, не заигрывал с девушками, не участвовал в студенческих пирушках. "Не пил, не курил и девушек не любил".
Товарищи его очень уважали за глубокие знания, которыми он всегда охотно делился, за спокойный и очень терпимый нрав. Он никогда ни с кем не ругался, вовсе не из-за какого-то ангельского характера - просто у него была своя точка зрения на вещи. Когда он встречался с неблаговидным поступком товарища, то замолкал и внимательно, не то удивленно, не то изучающее глядел на того. От этого взгляда становилось совестно. При нем ребята были сдержаннее и осторожнее во всем, что могло вызвать его осуждение. Хотя знали, что, осуждая, Захар скажет только с недоумением: "От, баламут!"
Несмотря на особенности своего "жития", Захар вовсе не был в стороне от жизни ребят. Наоборот, именно ему часто поверяли тайны, с ним говорили по душам, к нему обращались за третейским судом в спорах.
Товарищам бросалась в глаза еще одна черта его: он был удивительный бессребреник; хотя, при его жизни, он, казалось, должен был знать цену копейке. Из дому ему почти ничем не помогали, жил он на стипендию да на "сторонний заработок" - нередко с такими же, как он "бедными студентами" ходил в порт подработать грузчиком при экстренных работах, летом отправлялся на уборочную трактористом. Иногда ему перепадали значительные для студенческого кармана суммы, но он все вкладывал в покупку книг - его хорошо знали букинисты - а сам сидел на скудном студенческом рационе и ходил в старом, хотя и аккуратно чинимом костюме, купленном на толкучке с чужого плеча и маловатом для него.
Как это не показалось бы странным - у него всегда было много должников. Он удивительно легко давал взаймы. Друзья по комнате, зная его безденежье и, видя, как он, не сморгнув, иногда занимает какому-нибудь денежному кутиле, чтобы тот мог пойти на танцы в ресторан, ругались и считали это юродством; а он только добродушно улыбался.
ЖЖЖ
Васька с удовольствием увидел Захара. Сейчас ему было приятно встретить симпатичного умного человека, над которым он, Васька, чувствовал здесь, на балу, свое превосходство - именно в вопросах "светскости" и элегантности, которые его больше всего волновали.
Он подошел к перилам и посмотрел вниз - в направлении взгляда, не замечавшего его Захара - и увидел среди танцующих Таню. Проследив за взглядом Захара, Васька убедился, что тот смотрит именно на нее. Такой соперник не возбуждал в нем вражеских чувств, Васька хлопнул его по плечу: - Привет Захар! - А, Василь, - оглянулся тот, повернув к нему широкое скуластое лицо с широким носом. У него были белесые брови и такого же цвета, прямые, с косым пробором волосы на голове. А в узких, глубоко сидящих глазах, можно было заметить, кроме обычного спокойного и даже ленивого добродушия, не совсем обычную теплоту и мягкость.
- Ты что это на девицу в черном зайчики глазами пускаешь? - весело и покровительственно спросил Васька. Захар даже как будто немного смутился. - Могу познакомить, хочешь? - продолжал Васька.
- Да мы знакомы, - улыбнулся Захар, говоря этой улыбкой, что он и сам понимает, что это недоразумение.
Они действительно, были знакомы и познакомились при не совсем обычных обстоятельствах.
Это было однажды вечером на берегу моря у Среднего Фонтана. Солнце только что село. Матовая морская бирюза слегка набегала на стоящую в нескольких метрах от берега скалу, с которой удил Захар. Выросший на берегу моря, он очень любил его и был страстный и умелый рыболов.
Он был всецело поглощен поплавком, когда вдруг услышал на берегу легкие шаги сбегающего с обрыва человека, выглянул из-за скалы - это оказалась девушка.
Подбежав к воде, она остановилась и стала быстро раздеваться. На берегу никого не было, и она увидела только голову рыболова, которая показывалась из-за скалы, и его длинное удилище. В сумерках и в тени обрыва и скалы она не разглядела лица его и, оставшись в купальнике, крикнула: - Дяденька, посмотрите, пожалуйста, за вещами, пока я скупаюсь. - Хорошо, - пробасил "дяденька". Когда она стала входить в воду, он опять посмотрел на нее и загляделся. Очень она была хороша.
- Девушка, вы там ноги порежете - там скала, - обеспокоено предупредил он.
- Ничего, я поплыву, - ответила она и бросилась в воду.
Плыла она легко и быстро, видимо наслаждаясь своей легкостью и бодростью, сумеречной тихой далью горизонта, густой и приятно электризующей бирюзой моря, которая нежно обволакивала купальщицу впитанной за день теплотой и вечерней свежестью. Девушка плыла и плыла. Вот она уже превратилась в маленькую точку на фоне темнеющего горизонта "Молодец, хорошо плавает", следил за ней Захар, забыв о своей удочке, которая, впрочем, не клевала. Он сидел, глядел на темную точку в морской дали, и думал о странной красавице, одиноко уплывшей в темнеющий простор моря. Он думал о ней, стерег ее вещи, ожидал ее возвращения, и ему было хорошо. Словно какая-то связь существовала у него с этой совершенно неизвестной девушкой. Он даже начал беспокоиться, как бы с ней ничего не случилось, - а вдруг судорога! - и внимательно вглядывался вдаль. Но вот черная точка стала увеличиваться, скоро стали видны ее руки, которые ритмично работали, подымаясь из воды. Вот она уж подплыла к берегу и стала по грудь в воде, отдыхая.