План кампании Васька разработал очень хитро, с учетом своей и девической психологии. Сверх костюма он решил надеть монашескую сутану с капюшоном. В таком виде его никто не узнает, и он будет чувствовать себя совершенно свободно. А если он не будет стесняться, то все будет в порядке. А потом, когда познакомится с ней поближе и дело будет сделано, он сбросит сутану и предстанет перед ней во всем великолепии и шике своего нового костюма. Это будет операция по принципу нарастающего удара. (Он внимательно следил за военными действиями на Западе, это была весна 1941 года).
ЖЖЖ
Быстренько накинув черную сутану и капюшон, которые целиком скрыли его, Васька, внимательно вглядываясь во всех встречных девушек, двинулся в актовый зал - туда, где танцевали, где было больше всего людей.
В зале он был немного ошеломлен музыкой, смехом, разноголосым праздничным шумом, пестрыми и красивыми нарядами, яркими улыбками, сверканием взглядов девушек. Почти все они казались необычайно красивыми. Он даже немного оробел и, почувствовав это, удивился - ведь он пасовал только перед нею, остальные его совершенно не интересовали. Он не улавливал скрытой логики своих мыслей: если все остальные, обыкновенные девушки, выглядят здесь так ослепительно, то какова же будет она!
Убедив себя, что волноваться нечего, тем более что он в сутане и должен чувствовать себя свободно, он медленно двинулся по залу в поисках ее. Его толкали, дергали за сутану, осыпали конфетти, опутывали серпантином, с ним заигрывали маски, но он медленно шел не отвлекаясь.
Увидев среди группы ребят в отличных модных костюмах каштановые волосы девушки, он замер, но тотчас же - по повороту головы - убедился, что это не она. Он опять с неудовольствием подумал, что глупо так волноваться, когда тебя все равно никто не видит. Потом подумал, что он должен быть сегодня смелым, находчивым, изобретательным, веселым. И тотчас, увидев среди стоявшей незнакомой компании ребят и девушек высокого "лорда" в цилиндре, подошел к нему сзади, снял цилиндр и влепил увесистый "шалабан". А когда "лорд" возмущенно обернулся, Васька умиротворяюще осенил его крестом. Его обступили, заглядывали в узкие прорези капюшона, но узнать не могли и он, благословив их, пошел дальше. Это развлекло его и еще раз убедило, что его не узнать. Он останавливался и долго рассматривал некоторые маски, которые могли скрывать ее, но потом, решив, что это не она, шел дальше, опять забывая, что должен быть веселым, смелым, изобретательным,
по-маскарадному развязным.
Не танцующие толпились по углам и краям огромного зала, а вся середина его до сцены, где сидел джаз (как тогда еще называли эстрадные оркестры) была занята танцующими. Васька подошел к кругу, в котором танцевало множество пар, и стал разглядывать их. Он уже хотел продолжать свои поиски в другом конце зала, как вдруг, среди танцующих танго пар, увидел со спины изящную девушку в черном шелковом платье и будто знакомый цвет волос. А полуповорот головы показывал совсем незнакомое лицо, закрытое черной полумаской и черной вуалькой до подбородка.
Это было совсем не похоже на то, что он ожидал увидеть. Он почему-то представлял, что увидит ее такой, какой встретил последний раз на углу Пастера и Коминтерна. Он шел с ребятами с первого курса со спортзала, а она стояла с девушками. Ребята были ее сокурсниками, и он вместе с ними остановился около девушек. Посыпались шутки, "хохмы", поднялся тот радостный галдеж на всю улицу, который так легко создает буйная студенческая юность. Заговорили, кто в каких костюмах придет на маскарад. Наперебой предлагали самые сногсшибательные проекты маскарадных костюмов, стали интересоваться, в каких масках придут девушки. Здесь, стоя в одной компании, Васька впервые увидел ее в такой близи и, не знакомясь, заговорил с ней. Разошедшись, Васька сам удивлялся своей смелости и развязности (он очень старался быть развязным) и просил записать за ним первый вальс.
Она стояла в сереньком клетчатом платье и желтых туфельках со шнурками, на невысоких каблуках, держа перед собой на опущенных руках аккуратный маленький желтый портфель, и смеялась и шумела, так же как и все, но совсем, совсем не так как все. Он слышал только ее звонкий смех и сам хохотал во все горло, и видел только ее изумительно темно-карие глаза и очень мило морщившийся при смехе носик.
Заснул он, в ту ночь счастливо улыбаясь в сиянии этих глаз. И каждый раз, когда он вспоминал их, ему казалось, что он сам наполняется этим радостно волнующим сиянием.
То, что он увидел сейчас, на маскараде, было совсем не похоже на то, что он видел позавчера и что ожидал увидеть сегодня. Ему было совсем незнакомо это очень красивое, черное, шелковое платье, и лаковые туфельки на высоких каблучках, и эта полумаска с вуалью. Но как только он увидел сзади, вполоборота ее головы, линию ее подбородка и открытой шеи, хотя он до сих пор на эти линии не обращал внимания, по тому, как у него упало сердце и всего его обдало жаром, он понял, что это она, и эти линии ему казались родными и давным-давно знакомыми.
Она приближалась к нему спиной, ритмично и мягко ускользая по паркету от своего партнера. У Васьки было очень хорошее зрение, но он не замечал ни ее очень красивых, прямых, тонких в щиколотках ножек в шелковом нежном ажуре черных чулок, ни очень стройной гибкой талии, ни атласной нежности шеи. Он видел перед собой только что-то черное, гибкое, изящное, чуть ли не страшное в своей красоте. Зато он до мельчайших подробностей с чувством внезапно нахлынувшей горячей ревности видел его, ее партнера. Высокий, с широкими прямыми плечами великолепного серого костюма, квадратное, решительное лицо с выдающимися желваками. В опущенных к ней глазах внимательность парня, знающего толк в девушках и хорошо знающего свое дело. Ваське бросилась в глаза сильная кисть его руки, уверенно и грубо обнимающая ее тоненькую, гибкую, трепетную талию.
Среди нахлынувших на него чувств и мыслей самые волнующие были о том, что теперь ему предпринять, чтобы по-настоящему познакомиться и сблизиться с нею. До этого он убеждал себя, что на маскараде все будет легко и просто. Вот теперь маскарад, вот и она. Теперь или никогда. Если он и в такой обстановке не сможет познакомиться, то он несчастный лопух и мымря, которому незачем и думать о такой девушке.