- Куда теперь? – спрашивает Строгин.
- Куда? В лес! Но сначала давайте оденем костюмы. Самое главное это чулки.
Мы открываем сумки и, достав из них резиновую зеленоватую одежду, натягиваем ее на себя. Размер ноги при этом совсем не важен, поскольку чулки вообще безразмерные. Мне кажется они размера семидесятого, а то и сотого. Облачившись в химкостюмы, мы становимся похожи на каких-то инопланетян.
- Зато не промокните! – говорит Алексей. – Вперед!
Мы переваливаем через песочный вал, и входим в лес. Комары и мошкара кружатся облаком над нами, радуясь приходу свежей крови. Я натягиваю на голову капюшон и становлюсь почти недоступен комарам. Только лицо остается оголенным, но и оно защищено вонючим кремом. Не знаю отгоняет ли он комаров и мошек, но людей отворачивает дай боже! Подойти поближе к человеку, намазавшемуся таким кремом, может только другой, намазавшийся этим же кремом.
Высокие сосны скрывают от нас голубое небо. Здесь сумрачно и мрачно. Мягкий мох съедает химчулки, обволакивая их со всех сторон почти до большой берцовой кости. Но пока мы не дошли до болота. Алексей идет впереди очень уверенно, будто зная куда точно нужно идти. Внезапно он останавливается и нагибается. В руках у него появляется прямая длинная палка.
- Найдите себе такие же. Они пригодятся! – советует он, состругивая лишние веточки со своей палки. Оказывается, у него есть и перочинный нож огромного размера.
Я вспоминаю мультик про зайца и ежика. Ежику там помогает палка-выручалка, она и через ручей помогает перейти и на дерево залезть и чего-то там еще сделать. Отойдя в сторону на несколько шагов, и я нахожу себе почти точно такую же палку, как у Алексея. То же самое делают и остальные. Они разбрелись по месту в поисках удобных палок. Вскоре палки имеются у всех. Капитан, ожидавший нас, удовлетворенно крякает и продолжает уверенно шагать, мы следуем за ним. Теперь я точно знаю, что ничего особенного в том, что Атрепов идет уверенно нет. Я вижу, как он периодически достает из кармана компас и ориентируется с его помощью. Секрет полишинеля!
Лес в Калининской области совсем не такой, как у нас на юге. Деревья здесь высокие, устремленные вверх к солнцу. В основном это огромные сосны и ели со здоровенными лапами. Я представляю, как здесь красиво в снежную зиму.
- Мужики, старайтесь идти за мной, - просит нас Алексей. – Здесь леса нехоженые, опасные, можно споткнуться, упасть в воронку, которая поросла мхом и ее не всегда увидишь. Кроме того, здесь же были страшные бои и говорят, есть места где техника до сих пор стоит, словно только вчера была война. Мало ли на мину забредете или на растяжку какую-нибудь.
- А ты? – спрашивает его Бобер.
- Я человек не новый в этом лесу, хаживал… - отмахивается Алексей. – Вы знаете, что при царском режиме Калининская область была заповедником и егерским хозяйством. Сюда царь-батюшка любил приезжать пострелять и медведя, и рысь, и кабана… А сколько здесь осенью грибов и клюквы! Видимо не видимо! Мы клюкву ведрами собираем. Знаете Елену Кузьминишну? У нее сын на летном учиться? Знаете… Так вот она директор заготпункта. Осенью от этого пункта ягоды грузовиками увозят в Калинин и Москву. Между прочим, очень выгодное дело! Так! Внимание! Подходим к болотам! Видите, кочки пошли и вода между ними? Это начинается одно из болот. Здесь таких уйма. Вот на таких кочках и растет клюква. Смотрите! – он подходит к одной из кочек, поросшей папахой их мха, и показывает на какое-то растение. – Вот это и есть клюква. Вот цветет она так. Мне нужны только цветы. Если увидите засохшие плоды, собирайте, можете есть, они вкусные, кисленькие. Ужасно полезные. Если наберете, то можно на них настоять спирт. Напиток! Никакой головной боли! Даже закусывать не нужно. И еще! Передвигаться надо по кочкам! Ни в коем случае не мимо! Можно провалиться и болото засосет! Пробуйте перед собой почву палкой. Если твердая земля, можно становиться. Палка тонет и дна не чувствуете – ни в коем случае! Понятно?
- Понятно! – мы начинаем скакать по кочкам в поисках цветов клюквы и сушеных ягод. Сорванные цветы каждый складывает в пустую сумку химзащитного костюма. Туда же мы бросаем сушеные ягоды.
Через час мне это занятие изрядно надоедает. Я сажусь на очередную кочку и закуриваю, отгоняя от себя настырную мошкару выдыхаемым дымом. Надо мной голубое небо, его небольшой кусочек. Верхушки сосен качаются, и изредка моя кочка освещается теплыми лучами солнца. Стволы скрипят словно мачты какого-то немыслимого корабля с тысячами мачт. Мои товарищи разбрелись по болту и словно зайцы прыгают с кочки на кочку. Алексей тоже не сидит и это мне в нем нравится. Другой бы на его месте обязал бы курсантов выполнить работу за него, а сам бы сидел и курил. Но этот делает свою работу сам и не особенно надеется на нас. Я чувствую, что он взял нас больше из желания похвастаться перед нами или даже доставить нам некое незнакомое удовольствие, то есть из добрых побуждений, нежели из меркантильных.
Вдруг я слышу шум падающего в воду тела, всплеск и матерный крик. Я вскакиваю и смотрю в ту сторону откуда доносятся вопли. Это оказывается недалеко от меня. Выскребов то ли сорвался с кочки, то ли кочка оказалась «неисправной», но он уже по пояс в воде и заметно погружается. Я хватаю свою палку и несусь словно на воздушной подушке к нему. То же самое делают и все остальные. Мы разом все оказываемся рядом с тонущим.
- Твою мать! Сорвался с кочки! – орет обезумевший курсант.
- Спокойно, Игорь! Не дергайся! Сейчас я протяну тебе палку, а ты хватайся за нее. Мы будем тащить ее потихоньку. Понял?! – старается спокойным голосом говорить Атрепов, но я вижу, как трясутся его руки.
Мимо тонущего виляя черным хвостом буквой «зю» проплывает молодая гадючка. Мы все оцепенели. Выскребов замер и даже не ругается. Он держит палку Атрепова, но никто не шевелится пока змея не уплывает далеко и от нее не исходит опасность. Как только Игорь остается один живой в болоте, Алексей начинает тянуть палку на себя. Мы устремляемся ему на помощь. Бобер оказывается лишним на нашем конце палочки-выручалочки, и мы просим его не мешать. Втроем мы постепенно вытягиваем высокого курсанта на наш кочечный архипелаг. Он лежит на животе и глубоко дышит скорее от страха, чем от предпринятых физических усилий. Алексей и мы не менее испуганы. Капитан достает сигарету и не может прикурить с первой спички, тогда Бобер достает зажигалку и подставляет ее к сигарете офицера, но и она несколько раз гаснет под дыханием взволнованного и напуганного человека. Наконец тот прикуривает, и мы садимся на кочки глупо улыбаясь. Страшное, что могло произойти, не произошло!
* * *
Стол у тёть Лены богат. Здесь и соленые грибы, и квашенная капуста с красными глазками из клюквы, и помидоры с огурцами, домашней закрутки. Здоровенная сковорода жаренной картошки дымит с краю доверху с горкой наполненная. Копченая с жирком колбаса нарезана толстенькими кусками красиво разложена на большой тарелке. Запеченная курица только что вынута из духовки и водружена по центру стола. Муж, дядя Семен разливает нам по рюмкам сделанный с любовью самогон настоянный на неизвестном мне калгановом корне. Я впервые услышал об этом корне. Не знаю, для чего он, но самогон, настоянный на нем, выглядит почти, как коньяк. Запаха сивухи не улавливается. Хрустальные рюмки играют чайным цветом домашнего самогона. Он скорее благороден, чем водка, которая продается в магазинах.
- Ну, ребятки, за вас! За то, чтоб у вас все было хорошо! – поднимает свою рюмку Дядя Семен.
- Спасибо! – мы тоже поднимаем рюмки. Я первый опрокидываю жидкость и ощущаю, как она приятно разливается по моим жилам.
- Это из старых запасов! Скоро сварю свежий самогон. Тут все гонят, но тайком, я как-то затеяла нагнать немножко, – начинает рассказывать тёть Лена, улыбаясь. Отчего-то мне кажется, что она смотрит прямо на меня и только мне рассказывает. – Поставила лук жариться…
- А вы из лука гоните? – удивился Игорь, неискушенный в такого рода делах.
- Нет! – засмеялась хозяйка, - лук для того, чтоб на лестничной площадке не стоял запах сивухи. Так вот жарю лук. Звонок в дверь. Думаю, кого это несет в такую рань? А воскресенье, семь утра, все спят. Открываю дверь. На пороге участковый. Ну, все, думаю, попалась мать двоих детей! Стою на пороге, внутрь не пускаю. Он тоже стоит, принюхивается. «Что, теть Лен, лук жарите, ждете кого-то?» - говорит, а сам ведет носом по сторонам. «Да,- говорю, - муж лечиться надумал». Вру напропалую! «А что, - спрашивает он серьезно, - им можно лечиться? И от каких болезней?» Ну, тут меня словно черт за язык дернул! «От мужского бессилия, дорогой!» Он покачал головой, поцокал. Потом говорит, что пришел спросить буду ли я работать в воскресенье, его родственники набрали с десяток ведер клюквы и хотят сдать. Я сказала, что для него выйду. Он поблагодарил меня и ушел, так и не поняв, что у меня на кухне делается. А потом, через неделю, другую прохожу мимо его дома. У него на кухне открыта форточка и оттуда валит столбом дым. Принюхиваюсь, а это лук горелый. Заглянула я в окошко, вижу его жена целую сковороду лука спалила, выбрасывает в мусор, но на столе еще лежит целая гора свежего нарезанного лука! Вот думаю, мужик-то поверил, решил полечиться! Накладывайте грибочков, солений, картошечки! Закусывайте!