- Все? – спросил Игорь
- Все.
- Значит и в самом деле были пьяны в сиську! Слушайте, орлы! Ну, до первой рюмки спорить никто не стал, и я подтверждаю, все так и было. А вот потом вы все помните только отрывки и те субъективно. Итак, вы выпили раз пять перед тем, как пойти курить. Дядя Семен, между прочим, пришел где-то на втором тосте. Он выпил с вами и стал есть. Женька предложил пойти покурить, и вы пошли. Только я, Наташа и тётя Лена остались в комнате. Буквально почти сразу может через минуты две-три, вернулся Принц. Он посмотрел на меня дикими глазами и приказал идти курить. Я отказался, тогда он стал просить тётю Лену выслушать его наедине. Он почти силой поднял ее и повел в комнату. Мы остались с Наташей одни. Она стала нервничать и пошла за вами. Вскоре появились все остальные. Ты, Серега, увидев, что нет ни Принца, ни Наташи, стал искать их под столом, но увидев закрытую комнату, бросился туда. Мы с Женей стали тебя держать, но ты рвался изо всех сил. И мы отпустили тебя. Ты ворвался в комнату, а дверь оставил открытой. Там в полумраке, Принц стоял на коленях и целовал руки тёть Лены, потом просил руки и сердца, обещал ее дочь носить на руках и прочую дребедень нес. Бобер ворвался и стал поднимать тебя с колен, говоря при этом, что у тебя будет еще много подружек. Получилась свара и мы с Женей вытащили тебя, Серега, из комнаты. За столом ты успокоился, вы еще несколько раз выпили. Дяди Семена я больше не видел. Потом вышли женщины и Принц за ними. Наташа сказала, что уже пора идти в клуб, но предложила Принцу остаться дома, потому что он пьян. Ты отказался, стал демонстрировать свою трезвость, касаться кончика носа, протягивать руки, ходить по воображаемой линии. Между прочим, ты выполнял все довольно неплохо. Мы обулись и пошли в клуб. На пороге встретились с девчонками, их было трое. Одна из них как раз и была Оля. Кстати, мне она понравилась, но, конечно, Серега, не как тебе! Народу было мало, музыка отстой. Потусовавшись с часик, мы пошли в парк. Там девчонки стали рассказывать о приведении, что водится в парке. Мы все кинулись его искать, но не нашли. Потом Наташа сказала, что надо идти домой, завтра понедельник. Женя сказал, что мы пойдем в свой спортзал, а девушка не согласилась, якобы ее мама приказала всем вернуться к ним домой. Мы пошли сюда. Здесь нам уже расправили матрацы, и вы рухнули и захрапели, а я полночи мучился из-за вашего храпа и перегара.
ГЛАВА 7.
Жизнь есть жизнь, а смерть всегда рядом.
Как и в каждом авиационном полку в полку, назначенному нам для стажировки, существовали три маршрута на перехват. Один предназначался для работы по маловыстоной цели, второй – по цели, летящей на средней и большой высоте и на маршруте номер три отрабатывалось уничтожение цели, летящей в стратосфере. Эти боевые маршруты находились внутри района полетов, который был строго очерчен с севера и юга международными трассами, а с запада и востока трассами местного значения. Получалась своего рода геометрическая фигура, напоминающая неправильную трапецию. Маршруты начинались над точкой и заканчивались там же. Отработка перехвата цели представляла собой следующее. Истребитель, игравший роль противника, взлетал первым и шел по заданному курсу, строго по начертанному маршруту и на установленной высоте. Через некоторое время с аэродрома взлетал перехватчик и шел с назначенным курсом, зависящим от упражнения, которым предписывалось уничтожить цель либо в переднюю полусферу, либо в заднюю, либо вообще под углом. При взлете истребителем сначала управлял руководитель полетов, потом он передавал управление ближней зоне и уже после этого управление переходило к дальней зоне, когда самолет находился в сорока-пятидесяти километрах от точки. Приняв управление «целью» и перехватчиком, руководитель дальней зоны напоминал тем курс и высоту полета, после чего, обозначив координаты и позывные обоих, он перекидывал их управление штурману наведения. С этого момента и начиналась отработка упражнения. «Цель» следовала строго по маршруту, а перехватчик, управляемый штурманом, вертелся, направляясь поближе к «врагу». Как только летчик засекал заданную цель и захватывал ее прицелом, он уже сам отрабатывал пуск ракет и стрельбу из пушек, которые имитировались фотоаппаратом. После отработки перехвата два самолета в обратном порядке следовали на точку. Штурман давал курсы на точку и обозначив координаты своих самолетов, передавал их руководителю дальней зоны, тот, в свою очередь – руководителю ближней зоны, после чего руководитель полетов сажал их на полосу. Вот вкратце, что представляла из себя работа авиационного полка по отработке перехвата целей. Если углубляться, то надо сказать, что сложность полетов зависела от погоды. Существовали простые метеоусловия – ПМУ, сложные метеоусловия – СМУ и минимум разрешенный ля полетов – минимум. Все упражнения в разных погодных условиях летчики и штурманы выполняли для поддержания постоянной боевой готовности. И это тоже не все. Если я начну подробно излагать жизнь авиационного полка, то не хватит ни терпения, ни книги. Всему этому нас обучали долгие годы. Я лишь рассказываю кратко, чтоб передать суть происходящего.
Я стою в комнате наведения, возле меня старший лейтенант Чемоданов. Оперативные тоже должны наводить, так как «все мы из народа» - так говорит он. Я склоняюсь над ИКО – индикатором кругового обзора и всматриваюсь в метки. Вот одна из моих – азимут тридцать, дальность пятьдесят. Это полсотни третий.
- Вижу! – говорю я в микрофон громкой связи
- Второй полсотни пятый! Азимут сто девяноста, дальность шестьдесят. Видишь? – спрашивает через громкую связь руководитель дальней зоны. Сегодня его место занимает сам начальник КП.
- Вижу обоих! – отвечает за меня Чемоданов. – Передавай!
Через несколько секунд динамик радиостанции затрещал и зашипел. Потом раздался странный мужской голос словно человек находился где-то далеко в бездне морской. Слов разобрать было невозможно.
- Папатпщщщ подхошшшш, полсошшии тшши. Крушшц шшшесс… высшшшшоо папаааапп…
Я молчу, пытаясь понять, что произошло и что мне говорит летчик, а это именно он.
- Что молчишь? – спрашивает меня старлей. – Отвечай!
- Так я ничего не понял! – оправдываюсь я.
- Что ты не понял?! Он сказал: Патефон-подход, я полсотни третий, с курсом шестьдесят, высота пять в наборе до шести.
- И это он все сказал? – не верю я оперативному, ставшему на несколько часов штурманом.
- Да! Пойми самое главное в радиообмене, да и во всей нашей работе, это то, что ты должен знать заранее, что тебе говорит летчик, тогда ты научишься его понимать всегда. Он летит на высоте в кабине скоростного самолета, у него нет возможности держать рукой микрофон, поэтому у него ларинги. Он говорит, а ты вслушивайся и знай, что он должен сказать. По заданию он идет с курсом шестьдесят, об этом ты знаешь, потому что сказал РДЗ, и ты видишь метку она движется с курсом шестьдесят. Высота упражнения: цель – восемь тысяч, перехватчик – шесть. Он тебе сказал в наборе до шести. Понимаешь, о чем я говорю.
- Теперь да! – я и вправду начинаю улавливать смысл слов летчика с позывным полста три.
- Полста третий, я патефон-подход! Курс сто двадцать, высота шесть, - отвечает вместо меня мой инструктор.
- Вааапол…шшшш.. – говорит летчик и я понимаю, что он сказал «вас понял»!
- Теперь давай сам! – Чемоданов протягивает мне микрофон радиостанции, а на связь уже выходит второй самолет.
- Патефошшшш-поход, полшта пят…шшшш…куршш што девяшшшш, вышшша ошеммшшш.
- Вас понял, - немного дрожащим от волнения голосом отвечаю я. – Курс сто восемьдесят, высота восемь.
- Вашшш поняшшшш….
- Теперь начинай сводить, - объясняет мне инструктор пока у нас есть время, - плавно подворачивай пятьсот третьего до курса двести десять. Не поворачивай сразу на этот курс! Никогда не попадешь. Ориентируйся, постепенно подворачивай. Понял?
- Да…
Я управляю так, как меня учит старлей. Метки постепенно сближаются. Я даю координаты двух истребителей высотомеру. Проходит пара минут, и он мне докладывает.