Наши местные мужики тоже тихо сидели в лодке. Первым молчание прервал дядя Семен, он заговорил после того, как мы проплыли печальное место.
- Сколько не проплываем здесь, а все не по себе… жутко…
- Да уж… полвека, а будто вчера… - прошептал Петрович.
- Иван Петрович, а вы воевали? – спросил Женька.
- Да, пришлось…
- Здесь?
- Нет. Не здесь. Хотя освобождал эти места… у меня здесь жена оставалась.
- В партизанах? – не унимался Строгин.
- Нет. Боже упаси!
Мы с удивлением посмотрели на Петровича. Что означала его реплика? Почему он встрепенулся при словах о партизанах?
- А почему вы так…эта…об…
- О партизанах? Так их здесь никто не любил.
- Как это? – удивился Выскребов.
- Да, не любили. Ни немцы, ни наши. Немцы не любили оно и понятно. И наши не любили. Кто эти партизаны? Те, кто хотел защищать Родину, ушли в армию, а те, кто не хотел остался под любым предлогом. Немцы пришли, эти дармоеды ушли в лес. Не хотели они работать ни на советскую власть, ни на фашистов. В лесу чем питаться? Нечем! Вот и ходили они по деревням, отнимали у баб все, что у тех было. Работать не работали, а жили припеваючи. Бабы работают, эти сидят в лесу жрут и самогон пьют! Напьются и давай поджигать немецкие одиночные караулы. То одного никчемного немца прибьют, то хату какую-нибудь спалят, вот и все геройство. А немцы потом в отместку деревню сожгут, оставляют стариков и детей без крыши. Моя старуха, царство ей небесное, рассказывала, что, когда мы начали наступать, так эти партизаны испугались наших частей пуще чем немцев. Стали прятаться возвращаться в деревни, а некоторые даже за немцами пошли... Да, не партизаны, а разбойники прямо-таки. Ну, наверное, были и настоящие, о которых в книжках пишут, да в кино показывают. Но моя старуха таких не встречала, да и никто в нашем Андреевом поле не видел таких…
Дед замолчал. Мы дружно достали сигареты и над лодкой поднялось облако табачного дыма.
- А почему до сих пор никто не захоронит павших и не уберет эти места? Не поставит какой-нибудь памятник? Ведь даже в войну ставили памятники, с деревянными звездами… – спросил непонятно кого Бобер.
- Так знаешь сколько в нашей области таких мест?! Потом смотри какая у нас природа! Почти тайга непролазная! Не найдешь все-то места! – проговорил старик.
- Ну, к примеру, вот то, что мы проплывали? Почему его не разберут? Вы же о нём знаете…
- Э…сколько я говорил! И военкому, и милиции. Все у них руки не доходят!
- А коменданту гарнизона?
- И ему! А он мне говорит: полк у нас авиационный, саперов нет, надо докладывать выше…
- И докладывал?
- А сам-то, как думаешь? Видишь эти отголоски войны? Ну и…Да… немцы и те захоронили всех наших солдат…
Все замолчали и каждый, я уверен думал, скорее всего, об одном и том же. Меня сверлила мысль о том, почему наша бюрократия непобедима. Отчего люди не чтят память и ладно если только посторонних людей или историю своей страны. Они не чтят память своих собственных предков. На словах у нас все здорово и красиво, а на деле сплошное очковтирательство. Неужели все дело в социализме?
Вскоре Петрович проснулся от своих мыслей и вышел из режима молчания.
- Так, сынки! Вон впереди наша протока. Беритесь за весла. Нам нужно правее в рукав. Не проскочите!
Наши гребцы навалились на весла и под руководством дяди Семена мы влетели в «нужную протоку». Здесь дед приказал не грести некоторое время и потом внезапно заверещал.
- Вот! Вот! Гребите туда! Туда! Видите, коряги и дерево над водой! Туда подгребайте!
Ребята налегли в правильной очередности на весла и буквально через минуту лодка ткнулась в заросший высокой травой берег. Старик первый, поскольку сидел на носу, сошел на землю. За ним последовали и мы. Последним покидал судно дядя Семен.
Через полчаса мы ходили по берегу с двумя кригами. Женька оказался не прав, предполагая, что Петрович будет только руководить. Он наравне со всеми участвовал в необычной рыбной ловле. Разбившись на тройки, в первой был Серега, Петрович и я, во второй соответственно дядя Семен, Игорь и Женька. Раздевшись по пояс, только совсем наоборот, выше пояса остались в одежде, а ниже все с себя сняли, чтоб не замочить трусы и штаны, мы брели на встречу друг другу в нескольких метрах от берега. Глубина здесь была аккурат по пояс, даже немножко ниже. Я шел справа, ближе к берегу, Серега слева, дальше, а старик - посередине и руководил процессом. Первыми захлопнули «книжку» группа под руководством дяди Семена. Они подняли над собой кригу, и мы увидели в ней трепещущих щучек в количестве трех штук. Размером они были по полметра каждая. Вскоре и наш начальник приказал закрывать края криги. Вместе с ней мы подняли всего две щучки, зато одна из них была явно чуть больше метра. Пойманную рыбу мы складывали в судок. Уже через час в нем было полно щук и новая партия не влезала. Тогда дядя Семен притащил обычный холщовый мешок и переложил в него всю щуку из судка.
Мы периодически выходили из воды, когда холод становился нестерпимым и ноги начинало сводить судорогами. На берегу мы ложились на травку и грелись под прямыми лучами солнца. Я, наслаждаясь теплыми лучами, удивлялся насколько они разные здесь и там у нас. Ведь у нас солнце не греет, а жарит. Здесь же в умеренном климате, я получал только удовольствие, не боясь ни сгореть, ни загореть. Вообще, конечно картина представлялась необычной. Шестеро мужиков разного возраста, одетые сверху и совершенно голые снизу, болтая своими хозяйствами, полежав на солнышке, бросались в воду. Побродив по воде и изрядно замерзнув, о чем говорили индикаторы, они выскакивали на берег и растерев ноги полотенцами ложились на траву. Полное бесстыдство. Но тем и хороши были те места, что на десятки километров вокруг не найдешь ни единой живой души.
- Я думаю хватит, Петрович! – сказал дядя Семен, после очередного вытягивания криги и загрузки улова в опять полный судок. – Все-таки два мешка! Сколько тебе надо?
- Да мне штучки две, не больше… Я-то едок нынче плохой. Мне их хватит на неделю.
- Ну а нам почти два мешка и деть-то некуда! Придется есть не одну неделю…Хорошо Лена умеет ее готовить. И засолим и засушим и в уху уйдет. Да вот ребята помогут.
Мы вытерлись в крайний раз и оделись. Закурив, я стал наблюдать, как дядя Семен и Петрович упаковывали вещи обратно в лодку. Надо признаться, я получил удовольствие, но его омрачала только обратная дорога. Идти пришлось на веслах нам с Серегой. Мы выбились из сил, борясь с течением, но через два часа причалили к знакомому домику в лесу и машине, одиноко ждавшей нас.
* * *
- Ну, что на дискотеку идем? – спрашивает нас Бобер. Он сидит на диване и обнимается с Ольгой. Прервавшись на секунду, он посмотрел на часы и увидел, что время уже поджимает.
- Давайте пойдем, - просит Ольга. – Наташ! Пожалуйста…
- Да я не против!
- Вов?
- И я не против. Только вы хотите идти именно на городскую дискотеку?
- Так сегодня другой нет! – с сарказмом отвечает мне Бобер.
- А как там в плане музыки? – спрашиваю я всех, но отвечают мне местные девчонки.
- Так себе, но там бывает и весело.
- Тогда идемте! Нас уже, наверное, заждались Строгин и Выскребов!
- Все! Идем! – Серега решительно встает и поднимает свою подружку. – Что сидите? Решили идти, так идем!
Мы с Наташей тоже поднимаемся. Все-таки у Ольги дома нам комфортно, спокойно, если хочешь уединиться, то имеются две изолированные комнаты. Если честно, то мне не очень хочется куда-то идти, но раз все не против, то я подчиняюсь большинству.
Дискотека сегодня организована в спортивном зале местной школы. Мы впервой идем туда. Со своими друзьями мы договорились встретиться там, у входа ровно в семь. Но начало дискотеки не в семь, а в восемь. Мы специально приходим за час, чтобы подготовиться к веселью. Надо распить бутылку водки для куража. Бобер ее специально купил заранее и несет в спортивной сумке. Там же пара стаканов, вот только закуски никакой нет. Что ж, будем пить без нее.