— Сыночек!..
Прижался к материнской груди мальчишка в солдатской гимнастерке и заплакал. Слезы горячие, неудержимые. Хочется высказать матери все: и радость, что встретились, и кипящую в сердце ненависть к врагу, и утешить ее горе, рассказать о старшем брате, о себе, но сдавило горло, говорить трудно.
— А Петя наш…
— Знаю, сынок, знаю… — мать села на сундук. — Надолго ли? — спросила она.
— Ты уж не ругай меня, мама, я пойду туда, где отец. На фронт пойду. Бить их, гадов, надо, бить!
Посмотрела мать на боевой орден сына, рукой погладила.
— А видать, ты за Петю отомстил?
— Отомстил, мама, да еще как…
— Ну и будет, оставайся дома. Отец-то на войне, будет с нас, мы не в долгу перед народом.
— Не могу. Война не кончилась.
— Ох, Сережа, не знаю, что и сказать тебе, — вздохнула мать. — Годков тебе мало, а по делам-то ты уже солдат.
Недолго гостил Сергей дома. Через неделю пришел в ближайший авиационный полк, попросился в воспитанники.
— Ладно, как исключение, — сказал командир. — Вижу, что отличился ты: орден уже получил. Оставайся. Будешь учиться на воздушного стрелка-радиста.
До конца войны Сережа служил в боевом авиационном полку. А когда пришла долгожданная победа, старшине Сергею Корнилову исполнилось лишь восемнадцать лет.
Вернулся старшина в родные края, где прошло детство, опаленное войной. Живет и работает теперь Сергей Михайлович Корнилов в городе Белом, Калининской области. Он частый гость в школах города. Есть что рассказать ребятам бывшему старшине.
ВЗРЫВ НА ЗАРЕ
Все время, пока за деревней шел бой, Максимка сидел в холодном погребе вместе со своей матерью и маленькой сестренкой. Иногда снаряд разрывался во дворе, рядом с погребом, и за ворот Максимки сыпался песок.
Наступил вечер и снова ночь. А там, наверху, как вчера, бухают пушки, трещат пулеметы и рокочут танки. Идет бой. Хорошо, что в погребе оказались морковь и миска творогу. Иначе трое суток без пищи не выдержать.
Ночью вдруг все стихло. Кто-то протопал по двору. Закудахтала курица, замычал теленок.
— Грабят! — тихо сказала Максимкина мать.
— Это по какому праву? Я им… — Максимка схватил тяжелую глиняную черепушку и хотел вылезти из погреба и трахнуть по голове грабителя, но мать удержала его.
— Куда ты? Убьют! Это же фашисты…
Заплакала маленькая Анюта. Ей страшно и холодно, она дрожит, не спит. Застучал зубами и Максимка.
— Ты чего дрожишь? — спросила мать.
— М… м… мерзну очень.
— Ну вылезай, да смотри, осторожно. Пальтишко захвати Анюте.
Максимка вылез из погреба. Тепло. Из-за макушек деревьев выглядывает луна, пахнет дымом. Кругом тишина. Лишь где-то далеко-далеко за Пселом строчат пулеметы.
На том месте, где за деревней шел бой, тлеют костры, что-то черное, большое стоит, как дом. Максимка присмотрелся: подбитый танк.
Озираясь по сторонам, подошел к распахнутому окну и заглянул в хату. Все, как было. Встал на завалинку, дотянулся рукой до лежанки и взял стеганое одеяло. Хотел отнести в погреб, но мать сама вышла и сказала:
— Давай, пойду укрою Анюту, а ты походи вокруг. Может, отец где…
Мать не досказала, но Максимка понял ее. Отец где-то воюет, и мать ничего о нем не знает.
Во двор забежала соседка. Увидев Максимку, она поманила его рукой:
— Идем, там, говорят, раненых много… Одной страшно.
— А фашисты где? — спросил мальчишка.
— Ушли через мост, туда, — соседка указала рукой на восток. — А ты чего же телку не спрятал? Увели германцы. И кур ваших переловили….
Вместе с соседкой Максимка пошел в овраг. Там уже ходили люди, разыскивали раненых.
Возле подбитого танка, из которого еще шел едкий дым, столпилось несколько человек.
— Слышишь, стонет…
— Командир. Ох, как его… Обгорел.
Раненого танкиста унесли в деревню.
Среди каких-то ящиков и глыб земли Максимка увидал разбросанные винтовки и автоматы. Поднял сначала одну, потом вторую винтовку, перекинул через плечо два автомата. Посмотрел вокруг: никого. Перебежал в сад и, озираясь по сторонам, закопал их. Может, пригодятся.
За ночь колхозники подобрали раненых и похоронили погибших.
А утром в деревню ворвались фашистские мотоциклисты. Они стреляли из автоматов в собак, выбивали в домах окна, ловили кур и гусей.
Дом, с котором был спрятан раненый танкист, фашисты спалили. Перепуганные жители стали разбегаться и прятаться. Максимкина мать с Анютой — снова в погреб. А Максимка схватил кусок хлеба да бежать, а куда, и сам не знает. Была за огородом яма, заросшая глухой крапивой и репейником, он нырнул в нее. Вдруг сильная рука схватила его за ворот рубахи. Перед глазами блеснула сталь револьвера.