— Ух, хлопец, напугал ты меня…
— А вы зачем тут? — удивился Максимка, узнав районного партийного работника Сеня.
— Тс! Тихо. — Сень спрятал в карман оружие. — Хорошо здесь. Прохладно, мятой пахнет, вот и отдыхаю…
— Как маленького обманываете, — обиделся Максимка.
— Ну, а коль не маленький, помалкивай.
Едва зашло солнце за лес, как Сень вылез из ямы, пополз между грядок к ивовым кустам и скрылся.
Максимка тоже выбрался из ямы и пошел во двор. В деревне было тихо и пусто.
Открыв дверь, мальчишка увидел плачущую мать. Маленькая Анюта сидела возле ухватов и грызла угли. Перепачкалась. Глупенькая, еще ничего не понимает.
Жизнь при оккупантах стала невыносимой. Они заставляли людей рыть окопы, били плетками, молодежь угоняли в Германию. А уж из хат тащили все, что увидят. Но фашисты, однако, побаивались кого-то. Всюду часовых расставили. Увидят старика или подростка — орут?
— Ты есть партизан! Арестовать!
Возьмут просто так, ни за что, и арестуют.
Однажды в хату пришел незнакомый человек.
— Послушай, Максим, а куда ты спрятал автоматы?
— Ничего не знаю.
— Узнают немцы — несдобровать.
— Сказал — я ничего не знаю…
— А может, перепрячем подальше?
— Вот что, — сказала Максимкина мать, — вы мальца в партизанские дела не впутывайте. Рано ему. Да и сам будь осторожен. Ходишь среди бела дня…
Человек ушел. Заковылял по улице, отираясь на палку.
«Где они, эти партизаны? — думал Максим. — Лес велик. Да и пустит ли мать, если попроситься к ним… А может, уговорить ее? Ведь не маленький я — тринадцать годов».
Перекинул Максим через плечо веревку и пошел в лес. На опушке встретил Кабаниху. Так деревенские ребята прозвали злющую тетку, торговку семечками. Теперь она самогон приловчилась варить да немецких солдат подпаивать. У нее фашисты не увели со двора корову.
— Куда путь держишь? — рявкнула Кабаниха.
— Телку ищу, — ответил Максимка, — не встречала?
— Не хитри, телку твою Гитлер сожрал. Говори, куда идешь?
— Наша телка умная. Она сбежала от немцев…
— У, непутевый. От горшка два вершка, а хитрости, как у старика. Гляди, как бы тебе германец!..
— Тьфу на твоих пьянчуг. Не боюсь!
Кабаниха подняла на плечи вязанку хвороста, заворчала и пошла к деревне.
Максимка углубился в самую чащобу. Он останавливался в зарослях, прислушивался и нюхал лесной воздух: не пахнет ли партизанской махорочкой?
Мальчишка хорошо знал лес и не боялся заблудиться. То и дело находил белые грибы и шептал:
— Надо же, когда ищешь, не находишь, а теперь зачем они мне?
Возле заросшего камышом лесного озера Максимка встретил стадо кабанов. Сначала испугался, на дерево вскарабкался. Но кабаны, заметив его, сами струсили и, попискивая, как маленькие поросята, пустились наутек.
Незаметно наступил вечер. В лесу стало темнеть, а Максимка все еще не нашел никаких признаков партизанского жилья. Да и какое оно, неизвестно. «Может, партизан-то и нет в лесу?» — подумал мальчик.
Вдруг кто-то сзади навалился на него, и хрипловатый голос послышался над ухом:
— Ты что тут вынюхиваешь? Разведчик?
— Я ищу… — хотел сказать Максимка, что ищет партизан, но осекся, прикусил язык.
— Кого ищешь? Отвечай!
— Телку. Вот веревочка…
— Идем, — приказал человек и подтолкнул Максимку в спину.
Так с завязанными глазами и привел мальчишку в партизанскую землянку.
Тускло светит коптилка. За столом знакомый человек.
— Товарищ Сень! — обрадовался Максимка. — А я вас разыскиваю… Возьмите меня к себе.
— Куда я тебя возьму? У меня же не детский сад.
— Если примете в отряд, я вам автоматы дам, которые припрятал.
— Парень он большой. Пионер. Может, возьмем? — сказал тот дядя, который приходил за автоматами. Максимка узнал его.
— А как ты нашел нас? — поинтересовался командир.
— Нюх у меня собачий, — ответил Максим, — дымом тянет в лесу. Вот я шел туда, где махорочкой припахивает.
— Ладно, оставайся. Но не хныкать в случае чего… Ясно?
Максим Попков.
Максимка думал, что как только примут его в партизаны, так сразу же дадут пулемет, и он начнет косить немецких захватчиков, как чапаевская Анка. Но оказалось непросто стать настоящим бойцом.