— Хочу! — согласился Володя. — Хоть мастером…
И как не возражала мать, мальчишка настоял на своем и был зачислен в ремонтную артиллерийскую мастерскую подсобным рабочим.
Написал об этом отцу в Действующую армию и вскоре получил ответ:
«Одобряю, молодец. Помогай фронту уничтожать врагов человечества».
Работы в мастерской много. То и дело приходят эшелоны с разбитыми пушками и минометами. Весь двор заставлен ими. Мастера работают в две смены. В цехах шумно, пахнет смазками и гарью. И всем нужно помогать, без подсобного рабочего — никуда.
— Володя, тащи ветошь!
— Малыш! Готовь электроды!
— Парень! Иди на разгрузку орудий!
— Мальчик! Сбегай на почту!
— Эй, хлопец! Бери котелки и за обедом!
Ноги к вечеру, как свинцом, налиты, едва переступают, спина ноет, голова болит. Трудно мальчишке, а тут и пища слабовата, но он понимает: теперь всем нелегко.
Война! А как фронтовикам? Еще труднее.
А тут еще узнал, что дядя Саша, который так любил заниматься с ребятами военным делом, погиб на фронте. Воевал лишь несколько дней, может, и фашиста не убил. Володя твердо решил: «Буду военным! Это неважно, что маленький, изучу как следует пушку и миномет, в бой пойду, мстить за дядю Сашу буду!»
Володя стал присматриваться к делам мастеров. Научился разбирать затвор пушки и прицельные приспособления. Постепенно наловчился ремонтировать детали и узлы орудий. Спрашивал у мастеров, как стрелять из пушки.
— Если мать не возражает, зачислю красноармейцем, паек будешь получать, обмундирование выдадим, — сказал как-то начальник. — Поговори дома, посоветуйся. А по секрету скажу: определяйся к нам, немцы к Дону подходят.
Может, мать и не разрешила бы, да к городу вплотную подошел враг. Куда деваться? Зима, холод, голод, обстрелы. Люди, эвакуируются. Готовится к уходу и артиллерийская мастерская.
— Иди, сынок, помогай, чем можешь, — сказала она, захлебываясь горькими слезами. — А ежели отца встретишь, с ним будь…
Оставил Володя родной город, мать, дом, ушел с отступающими войсками. По сообщениям с фронта, дела там жаркие, неутешительные. Немцы рвутся к Москве… Сердце сжимается, когда слушаешь сводки.
Мальчик сознавал, что дело в мастерской серьезное, нужное и старался изо всех сил. Но хотелось на фронт, чтобы самому непосредственно мстить врагу за разрушенную школу, за смерть людей, погибших под бомбежкой, за дядю Сашу и за слезы матери… Сказал об этом своему начальнику…
— Рано, — отрубил тот. — Сначала комсомольцем стань. Да и нужен ты мне как мастер. Понял?
«Эх, скорее бы прошли эти шесть месяцев, — сокрушался Володя. — Тогда и в комсомол можно. Ровно четырнадцать будет. А комсомольца не имеют права держать в тылу».
Видно, когда человек очень захочет — желание сбудется. Стал Володя Коваленко комсомольцем. Много рапортов написал командиру и добился своего. Отпустили в Действующую армию. Только оказалось, что и там не все воины лично уничтожают врагов в бою. Зачислили Володю в аэродромную часть. До фронта почти сто километров. Вот летчики воюют, немецких захватчиков громят, а Володя знай на посту стоит да за сигнальными фонарями наблюдает. Нет, не этого хотел мальчишка.
Поговорил с комсоргом, рассказал о своем желании быть на переднем крае, где гитлеровцев бьют, но сержант, комсорг роты, и слушать не хочет. «Ты, — говорит, — и здесь пользу немалую приносишь. Я тоже рвусь, но не пускают».
Конечно, кому-то надо и самолеты охранять, и аэродром подсвечивать, и бомбы подвешивать. Прав сержант, но Володе от этого не легче. Немцы уже давно заняли родной город, а там осталась мама…
Однажды потребовалось установить ночное дежурство на ложном аэродроме. Командир поручил это задание Володе. Это был не аэродром, а просто поле. А на поле фонари, два разбитых самолета, один старенький прожектор. Несколько ночей было спокойно, потом немцы «клюнули». Сначала появился один стервятник. Володя пошарил лучом прожектора, помигал, словно освещая полосу для посадки, и спрятался в глубокой щели.
Часа через два послышался гул моторов. Летят… На поле светят керосиновые фонари и ни единого человека. Володя сидит в щели, сердце замерло: что же будет? И вдруг свист, рев, а потом оглушительные взрывы, земля вздрагивает, песок сыплется за ворот…
«Давай, давай, шуруй по пустому месту», — думает Володя.
Три налета сделали немцы за ночь, сотни бомб сбросили на пустое поле.
Подумаешь, фонари разбили. Их из консервных банок можно еще сделать сколько угодно.