…Через пять дней, когда уже был освобожден Мелитополь, Лепешкин навестил Вовку.
— Приехал пороть тебя за непослушание, — шутил он. — Вот в записке, которую ты передал мне, командующий так и пишет: «пороть». Не тебя, а меня хочет генерал «пороть».
«Я больше не буду», — хотел сказать мальчишка, но промолчал.
А подполковник, вынув из кармана медаль «За отвагу», уже серьезным голосом произнес:
— От имени Президиума Верховного Совета СССР вручаю награду.
Потом, прикрепляя медаль к гимнастерке маленького солдата, добавил:
— Кроме того, тебе присвоено звание сержанта.
— Служу Советскому Союзу! — отчеканил Вовка.
Командир был весел. Полк отлично выполнил боевую задачу. Многие гвардейцы и сам командир были награждены боевыми орденами.
В тот же день полк двинулся вперед. Маленький сержант ехал на вороном коне рядом с подполковником Лепешкиным. Медаль он прикрепил на борт шинели. Через плечо на ремне висел немецкий пистолет.
Когда полк проходил по улицам Мелитополя, Володя вдруг увидел Толю. Мальчишка стоял с лопатой возле дома и смотрел на солдат-освободителей.
— Толька! — крикнул Володя и помахал рукой.
Толя узнал приятеля, но нисколько не удивился, увидев его на коне и в военной форме.
— Уходишь? — спросил он.
— Победим гитлеризм, приеду! А что ты делаешь?
— Закапываю воронки. Приезжай, Вовка!
Володя повернулся к приятелю так, чтобы тот увидел медаль на отвороте шинели. Но Толя медали не заметил. Он помахал над головой старой шапкой и крикнул вдогонку:
— А еще потребуется что-нибудь, приходи!
— Ладно, увидимся! — ответил Володя, и ему почему-то стало немного грустно.
Советские войска с боями освобождали деревни и села и шли на запад. Вскоре немецко-фашистские захватчики были отброшены за Днепр.
В боях и походах маленький гвардии сержант закалялся, приобретал боевой опыт, не по годам взрослел, но по матери скучал, думал о ней часто. И вдруг радость! На Днепре во время небольшого затишья Володя впервые за свою жизнь получил письмо. Конверт из старой пожелтевшей обложки ученической тетради. Володя сразу догадался — это от матери. Не дочитав его, он на радостях побежал к разведчикам.
— От мамы!.. — только и мог выпалить он, протягивая письмо Левашеву.
— Читай вслух, — предложил ефрейтору Фома. А тут и другие разведчики стали просить почитать письмо. Левашев кашлянул и, разгладив на ладони листок, начал громко:
«Здравствуй мой сынок, Володя! Вчера зашел председатель колхоза и говорит: „Мария, радуйся! Письмо тебе от Володи“, — и дает голубой конверт. Я так и обомлела. Значит, жив ты, мой родной! А мы думали, что тебя немцы проклятые замучили. Где же ты теперь? Неужели правда, воюешь как настоящий солдат? Ведь тебе…»
Левашев поперхнулся и хотел пропустить, что было написано дальше, но Фома протрубил:
— Читай подряд…
«Ведь тебе только тринадцать годков, — продолжал ефрейтор. — Поди, страху натерпелся… Ты уж попроси командира, чтобы отпустил он тебя домой. Я рубаху тебе сшила.
А мне, родной, тоже досталось от фашистов. Проклятые собрали в селе баб и погнали, словно скот, в Германию. Кормили в дороге жмыхом да сырой свеклой. А били они нас шомполами да плетками. Может быть, и в живых бы мы не остались, если бы не наши солдаты. Спасли нас, родимые, от смерти. Машинами в село привезли.
Колхоз наш пока бедный. Мужиков нет, коней в армию отдали. В поле работают одни бабы да малыши.
Я не работаю. Лежу пластом и кровью харкаю. Это они — изверги, довели меня до могилы. Уж не знаю, выживу ли? Пропиши, сыночек, долго ли еще воевать будешь? А если не пустит тебя командир домой, то служи усердно, начальства слушайся и фашистов бей нещадно. Отомсти им за все наши страдания.
Кончится война — учись на командира. Это тебе завет материнский. Может, и я доживу до тех лет, чтобы на тебя полюбоваться.
Пропиши мне, сынок, сыт ли ты, одет ли, не обижают ли тебя. Под пули не лезь.
Целую тебя крепко. Твоя мама».
— Тут есть приписка, — добавил Левашев и прочел:
«Вовка, это я писал. Мама диктовала. Совсем худо маманьке, сильно хворает. Ну, бывай. Твой брат Виктор».
Фома молча подошел к Левашеву и, взяв у него письмо, гневно сказал:
— Вы слыхали, братцы? Да разве после всего этого можно щадить фашистов? Гнать их и бить беспощадно!
— Правильно! — хором ответили разведчики. — Бить врагов беспощадно!
В тот же день в полку было общее собрание. Гвардии подполковник Лепешкин сам читал для всех письмо Вовкиной матери. Выступили офицеры и солдаты. Все они клялись беспощадно бить фашистов. Тут же коллективно был написан ответ. В письме командир хвалил Володю, рассказывал о его подвигах. Но заканчивалось оно неожиданно для маленького сержанта Валахова: «Будьте спокойны за судьбу вашего сына. Завтра он едет в Москву. Посылаем его учиться в Суворовское училище. Через год приедет к вам на каникулы».