― Мама, я кушать хочу.
― Не буди меня! ― злобно прошипела женщина сквозь сон.
― Ну мама... ― застонал мальчик.
― На кухне яйца в кастрюле посмотри. Только отстань уже! ― Она укрылась с головой, а ребенок радостный побежал за своим завтраком.
На дне кастрюльки лежало одинокое белое яичко. Но от еды Колю отделяла холодная вода, в которую ему нужно было опустить свою маленькую ручку.
Но в этот раз мальчик решил поступить иначе: он аккуратно сольет водичку, и ему не придется марать руку. Коля взял кастрюлю со стола и кинул взгляд на раковину, с большим трудом удерживающую огромную гору давно немытой посуды; подумав, он решил пойти в туалет. Встав перед унитазом, мальчик стал аккуратно наклонять кастрюлю, но не успел углядеть момент, как яйцо покатилось вниз и вместе с водой хлюпнулось в слив. В серой мути оно было уже едва различимо.
Мальчик растерянно замер, а его нижняя губка вдруг начала ходить ходуном; так и пришел к спящей матери, с кастрюлькой в руках, удерживая себя от плача.
― Мам, я уронил яйцо, ― поделился горем ребенок.
Чтобы разбудить маму после запойной ночи, нужно было еще постараться; иногда мальчик считал, что легче добежать ночью до туалета, чтобы тебя не съели, нежели заставить мать проснуться. Она до обеда вставала с постели в самых редких случаях, например, когда приходил Хахаль...
***
...Коленька поднял голову от холодного тела мамы. В дверь бешено колотили. Мальчику совсем не хотелось оставлять свою мамочку, и правильнее было бы спрятаться под кроватью и переждать, пока чужак сам не уйдет, но нежданный гость и не думал уходить: он все бил и бил, то кулаком, то ногой по двери.
А вдруг она не выдержит? Если он сломает нашу дверь? Мама когда-то говорила, что наша квартира ― это наша крепость. И значит ― Коля теперь единственный страж этой крепости, потому нужно выйти на защиту своего дома и встретить врага лицом к лицу.
По голосу он сразу вычислил незнакомца. Хахаль. Он проверял дверь на прочность и матерился, не по-доброму поминая маму.
― Кто там? ― спросил Коля, прекрасно зная, кто за дверью, но ведь таковы правила: всегда нужно говорить ― кто там?
― Мать дома? ― Сквозь замочную скважину просочился холодный и недружелюбный голос Хахаля, и он, конечно же, знает, что она здесь, просто такие правила.
Коле в эту секунду стало так страшно, так пугливо, хотелось, чтобы кто-то пришел и спас его, может даже соседи, которые бы вышли из своих уютных крепостей и встали на защиту мальчика, но никто не пожелал выходить. Мальчик стоял в одном шаге от своих слез, падающих на грязный пол прихожей.
― Мамы нет, ― соврал мальчик.
Хахаль ответил ему матом, но Коля не хотел слушать эти слова, потому что знал: они плохие.
― Открой дверь, щенок, ― не унимался мужик, ― твоя мать забрала у меня кое-что. Я заберу это и уйду.
Ребенок приподнялся на цыпочках, сжал щеколду и отодвинул в сторону. В квартиру вошел чужак, к сожалению, уже успевший зарекомендовать себя как очень нехороший человек.
Худой, красноглазый, с бледным лицом; да и пахло от Хахаля мерзко. С его ног капал талый снег, такой же грязный, как и он. Куртку чужак повесил на крючок и прошел в зал прямо в обуви, оставляя темно-коричневые следы на полу.
― Не трогай маму! ― крикнул ему в спину Коля.
Хахаль обернулся ― в его глазах не было ничего, кроме лютой злобы и ненависти. Наверное, его в детстве не любили, думал мальчик. Наверное, его вообще никогда и никто не любил.
― Ты че, сученыш, барагозишь? ― Он схватил ребенка за шкирку и притянул к своему лицу. Когда дядька говорил, то плевался слюнями, летящими в рот мальчика, но это было не самым ужасным, потому что хуже грязных плевков была только вонь из его рта, ― Коля думал, что не выдержит и упадет замертво.
― Не лезь, куда не надо! ― проплевал мужик.
Из глаза Коли покатились слезы. Мальчишка вовсе не собирался плакать, ведь он защитник замка, но непослушные капли уже скользили по рыцарским щекам.
― Посиди-ка здесь, ― Хахаль открыл туалет, ― пока с матерью твоей не поговорю. И не вздумай выходить!
Коленька остался один на невыносимо холодном кафеле. Приходилось спасаться, переступая с ножки на ножку. Мальчик глянул в унитаз ― яйца уже давно там не было. В квартире стало тихо. И продолжалось это затишье еще довольно долго, но потом мальчик услышал собственный скулеж. Слезы попадали на пол, нос раздулся от соплей. Ребенок забился в уголок и, сидя там, прижавши голову к ногам, ждал помощи, осознавая, что защитник крепости из него никудышный, но, не принимая до конца другого: его мама умерла.