Акико надела Джеку нагрудник и начала его завязывать, как вдруг с другого конца двора послышалось хихиканье. Оглянувшись, они увидели Ёри, буквально утонувшего в доспехах. Его руки едва торчали из-под наплечников, а нагрудник свисал до колен. Забавнее всего смотрелся шлем: голова Ёри исчезла под ним полностью, и он спотыкался, ничего вокруг не видя. Ямато поспешил приятелю на помощь.
Закончив экипироваться — Ёри обменял шлем на другой, поменьше, но такой же неудобный, — они оставили все снаряжение и направились в общую кухню на ужин. После долгого перехода от Киото до Осаки Джек умирал от голода и надеялся как следует поесть. Однако им предложили только шарики холодного риса и водянистый рыбный суп.
Недовольные ученики начали ужинать. Рядом с Джеком сел Ёри. Вид у него был совершенно несчастный. Он потыкал палочками в рис, но есть не стал.
— Конечно, это не Тё-но-ма, зато какой тут вид на замок! — Джек попытался развеселить друга.
— Мы в самом деле будем воевать, да? — прошептал Ёри, не поднимая глаз от тарелки.
— Не волнуйся, Ёри, — успокоила его Акико. — Не в первых рядах.
— Зачем тогда доспехи?
— Мы в резерве и поэтому расположились во внутренней части крепости. Перед главной башней самое безопасное место.
— А если сюда проникнет враг?
— Не проникнет. Ты же сам видел укрепления. Ни одна армия не одолеет эти рвы и толстые стены. Осакский замок никогда не падет.
В это время к Джеку приблизились четверо стражников. Главный позвал:
— Джек Флетчер, тебе приказано идти с нами в цитадель.
38. Отец Бобадилло
Джека повели между высоких стен по узкой дорожке к массивным деревянным воротам, обитым железом. У входа стояли пешие солдаты с копьями. Ворота отворились, и стражники вошли во внутренний двор, окаймленный сливами и сакурами. До главной башни было рукой подать, и Джеку пришлось задрать голову, чтобы разглядеть последний этаж.
Миновали чайный садик с овальным прудом, затем центральную беседку, подошли к главному входу в цитадель. У широких укрепленных дверей их остановили стражники-самураи с мечами наголо. Похоже, Совет серьезно заботился о безопасности Сатоси. Вокруг цитадели ходил патруль. Главный охранник назвал пароль, и ворота отворились.
Внутри самураи сбросили сандалии. Джек последовал их примеру. Деревянный зал не освещался, и глаза не сразу привыкли к темноте. В стороне находился склад, набитый порохом, мушкетами, аркебузами и копьями. Ожидая увидеть каменные ступени, ведущие на главный этаж, Джек с удивлением заметил, что в одном только фундаменте цитадели было три уровня. Они прошли не одну деревянную лестницу, минуя бесчисленных стражников и вереницы комнат. Окна обнаружились только на четвертом этаже.
Солнце висело над горизонтом, освещая равнину Тэнно-дзи на мили вперед. Внизу виднелись три стены, окружающие замок, а за ними до самой гавани простирался город, с высоты похожий на огромное стеганое одеяло. Море было мучительно близко. Когда все закончится, подумалось Джеку, он найдет японский корабль, плывущий в Нагасаки, а оттуда доберется домой.
Самураи неожиданно остановились перед большой деревянной дверью на пятом этаже. За весь путь они не проронили ни слова, и Джек ломал голову, арестовали его или вызвали на аудиенцию к будущему императору. Дверь открылась, и у него снова засосало под ложечкой.
— Добро пожаловать в мой кабинет, — раздался голос, густой и вязкий, как смола.
Перед ним стоял европеец из свиты Сатоси. Он сменил кимоно на сутану и плащ португальского священника-иезуита. Прилизанные волосы блестели в свете лампы. При мысли, что заклятый враг англичан имеет влияние в замке, Джек пришел в ужас.
Войдя в кабинет, юноша растерянно заморгал. Он словно перенесся в другую часть света. Комната была обставлена совершенно по-европейски. Стены и потолок были обиты деревянными панелями. В центре возвышался тяжелый дубовый стол с затейливыми резными ножками. На нем стояли два стеклянных подсвечника и оловянный кувшин с водой. Рядом был большой ларь красного дерева, запертый на замок, и массивный деревянный стул, на котором сидел священник. На спинке стула красовался цветочный орнамент, популярный при королевских дворах Европы. На стене висело полотно — портрет святого Игнатия, основателя Ордена иезуитов, а в нише стояли толстые книги в кожаных обложках. Убранство комнаты было настолько непривычным для Японии, что Джек с новой силой затосковал по дому.
— Садись, — приказал священник, когда дверь захлопнулась.
Джек привычно опустился на колено.
— Сюда. — Священник нетерпеливо махнул на деревянный стул попроще. — Ты совсем забыл наши обычаи. Впрочем, что с тебя взять? Если долго жить с японцами, можно и с ума сойти. Поэтому я создал здесь уголок Португалии. Эта комната — мое убежище, где я отдыхаю от назойливых местных ритуалов, формальностей и этикета.
Джек сел, продолжая удивляться обстановке.
— Ты меня понимаешь? — Священник произносил слова медленно, как будто обращался к дурачку. — Может, лучше говорить с тобой… по-английски?
Юноша насторожился. Несмотря на внешнее дружелюбие собеседника, в его манере держаться было что-то змеиное. Джек не сказал священнику, откуда он родом, значит, иезуит знал его историю. Джеку отчаянно хотелось поговорить по-английски, впервые за столько лет, но он должен был дать понять, что его стоит воспринимать всерьез.
— Можно по-японски. Или по-португальски, если вам угодно, — ответил Джек, мысленно благодаря мать-учительницу.
Священник криво улыбнулся.
— Отрадно видеть, что ты хорошо образован. А то мне показалось, что ты простой мальчишка из матросов. Мы будем говорить по-английски. Я уверен, ты скучаешь по родной речи. Меня зовут отец Диего Бобадилло, брат Ордена Иисуса, протектората католической церкви, и глава миссионеров в Японии. Кроме того, я верховный советник его светлости Хагэсава Сатоси.
Джек вспомнил, что именно этому человеку отец Люций, иезуит из Тоба, просил передать японско-португальский словарь.
— Я вас искал, — перебил Джек. — Я был знаком с отцом Люцием.
Священник поднял брови, больше ничем не выдав своего удивления. Очевидно, отец Люций рассказал своему главе об их встрече.
— Умирая, он завещал мне отдать вам его словарь. К сожалению, его похитили.
— Досадно. Впрочем, не стоит беспокоиться.
Джека смутила реакция священника.
— Отец Люций писал словарь больше десяти лет. Он говорил, что таких больше…
— Что ушло, то ушло.
— Словарь украл ниндзя по имени Глаз Дракона.
— Не знаю такого. — Священник нахмурился. — И потом, зачем ниндзя словарь?
— Он охотился не за словарем, а за…
Джек осекся. Как искусно священник его разговорил. Усыпил бдительность, беседуя на английском. Нужно быть начеку, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Продолжай.
Внезапно Джеку пришло в голову, что влиятельный иезуит может объявить Глаза Дракона в законный розыск и помочь ему вернуть журнал.
— Он охотился… за мной, — в последний момент исправился Джек. — Но отец Люций настаивал, что словарь очень важен для Братства, чтобы распространять вашу веру в Японии. Вы ведь захотите отнять его у ниндзя?
— Быть может, ты заметил, что мы на пороге войны, — съязвил отец Бобадилло. — Словарь волнует меня меньше всего. Зато волнуешь ты.
— Что вы имеете в виду?
— Это верно, что отцу Люцию не удалось наставить тебя на путь истинный?
— Мой путь и так истинный, — запальчиво возразил Джек.
Отец Бобадилло вздохнул.
— Не будем играть словами. Я предупредил его светлость, что среди англичан хватает предателей. — Он поднял руку, не давая Джеку ответить. — Пойми: в замке тебя терпят только из-за твоего опекуна. Когда его светлость выиграет войну, религию в стране будет определять Орден иезуитов, и еретики вроде тебя станут нежеланными гостями на этой земле.