Улучив момент, Джек развернулся, готовясь выполнить сэой нагэ, но Кадзуки предугадал его движение, отступил и завел ногу за ногу Джека, чтобы выполнить «бросок в долину».
Прием обязательно удался бы ему, если бы Джек до этого потерял равновесие, однако он твердо стоял на ногах. Мальчик налег на Кадзуки и сделал внутреннюю подсечку.
Кадзуки чуть не упал, но как-то умудрился убрать ногу. Он отступил, Джек навалился еще сильнее.
Джек понял, что его провели, но было поздно.
Кадзуки лишь притворился, что потерял равновесие. Нападая, Джек позабыл об осторожности, и вот его уже собирались бросить из положения лежа.
Кадзуки перекатился на спину, увлекая за собой противника, уперся ногой ему в живот и перебросил через голову.
У Джека не было ни малейшей возможности избежать броска томоэ нагэ. Мальчик рухнул на пол. Уже второй раз за день из него вышибли дух. Джек и вздохнуть не успел, а Кадзуки уже навалился на него, захватив шею.
— Очень хорошо! — похвалил сэнсэй Кюдзо. — Теперь ты должен удерживать его, пока я не досчитаю до десяти.
Кадзуки стиснул шею Джека между плечом и предплечьем, а его правую руку зажал у себя под мышкой. Расставил ноги и всем весом давил на грудь мальчика. Теперь они лежали щекой к щеке.
Джека пригвоздили к месту.
— Раз! — крикнул сэнсэй.
Джек попробовал сбросить Кадзуки, цепляясь свободной рукой за его ги, чтобы найти точку опоры.
— Даже не мечтай, гайдзин, — пропыхтел тот на ухо. — Я ни за что не дам тебе встать!
— Два!
Джек изо всех сил дернулся в другую сторону, но Кадзуки был слишком тяжел, да к тому же широко расставил ноги.
— Три!
Джек совсем выбился из сил.
— Бедняжечка! — дразнил Кадзуки.
— Четыре!
В ярости Джек удвоил усилия. Он прижался к противнику, попробовал обвить его ногу своей, но Кадзуки почувствовал движение и убрал ноги.
— Что-нибудь получше придумай!
— Пять!
Джек выгнул спину, упираясь пятками в пол. Между спиной и полом образовалась щель. Джек подался ближе к противнику и начал выкручиваться из захвата.
Кадзуки сильнее навалился на грудь мальчика и прижал его к полу.
— Крутись-крутись. Ты проиграл!
— Шесть!
Джек забился, как безумный, но Кадзуки только усилил железную хватку.
— Пока есть время, скажу тебе новость, — прошептал Кадзуки. — Даймё Камакура живьем сжег такого же гайдзина, как ты.
8. Поражение
Джеку словно врезали кулаком в висок. Он перестал сопротивляться.
Может, Кадзуки нарочно это выдумал? Джек еще не успел поговорить с Масамото или кем-то из наставников и не выяснил, правдивы ли слухи. Он утешался лишь тем, что, кроме Кадзуки и его приспешников, никто, похоже, не слышал о гонениях, которым Камакура подверг христиан.
— Семь!
— Говорят, он еще дух не испустил, а плоть уже отваливалась кусками. Поджарили, как свинью! Представляешь, гайдзин?
Жестокие насмешки Кадзуки взбесили Джека. Он вспомнил шторм, крушение «Александрии», обгоревшего матроса, в которого ударила молния. Перед глазами возникло искаженное агонией лицо. Мальчик вспомнил тошнотворный запах горелой плоти. Бешенство вскипело в груди и ледяной волной прокатилось по телу.
— Восемь!
Джек выгнулся, обхватил ногами ногу Кадзуки, а свободной рукой схватил его за голову. Вонзив пальцы в ноздри мальчишки, Джек надавил изо всех сил.
— Девять!
Кадзуки зарычал и откатился.
Джек навалился сверху, зажав его голову между коленом и локтем.
Теперь пришла очередь Кадзуки слушать отсчет.
Сквозь волосы, падавшие на лицо, Джек заметил Ямато и Сабуро. Они болели за него, и, несмотря на усталость, Джек позволил себе незаметно улыбнуться — победа близко.
— Раз, — недовольно произнес сэнсэй.
Кадзуки лежал.
— Два.
Но Кадзуки все же сумел высвободить руку и незаметно для всех начал колотить Джека по почкам.
— Три.
Видеть это мог один сэнсэй Кюдзо, но он сделал вид, будто ничего не происходит. Учитель нарочно замедлил счет:
— Четыре…
Кадзуки ударил снова. Бок пронзила такая боль, что Джек невольно ослабил хватку. Кадзуки сбросил его и тут же напал, стиснул шею удушающим захватом.
— В лицо тыкать — нехорошо! — процедил он.
Его предплечья, словно тиски, сдавили горло Джека.
Мальчик захрипел.
Дыхательное горло оказалось перекрыто, он не мог вдохнуть.
— Отлично, Кадзуки! — похвалил сэнсэй, довольный тем, что его подопечный снова одержал верх.
Не обращая никакого внимания на то, что рандори превращается в избиение, сэнсэй Кюдзо повернулся к остальным:
— Обратите внимание, как один прием переходит в другой. Очень действенная тактика. С ней вам по зубам любой противник.
Получив одобрение, мальчишка сдавил шею Джека еще сильнее. По глазам было видно — Кадзуки упивался его болью.
Джек чувствовал, что горло вот-вот треснет. В ушах стучала кровь. Воздух в легких кончился. В глазах потемнело, и он изо всех сил заколотил по полу, подавая знак, что сдается.
Однако враг по-прежнему наслаждался его агонией.
Джек терял сознание.
Кадзуки так и не ослабил хватки.
В глазах Джека вспыхнули искры, и на миг скалящийся Кадзуки превратился в Докугана Рю. На Джека смотрела маска с черепом посреди лба, а в прорези виднелся зеленый глаз.
Джек стучал по полу все слабее, рука затрепыхалась точно умирающая рыба. И тут, словно из глубины омута, он услышал голос Акико:
— Сэнсэй! Он же убьет его!
Учитель с легким интересом посмотрел на синеватые губы Джека и произнес:
— Хватит, Кадзуки. И так ясно, что ты победил…
Мальчишка выпустил Джека, и воздух снова наполнил легкие.
Джек глотал его, будто воду. Кровь ударила в голову, и Джека охватила ярость. Не успев подумать, он врезал кулаком в лицо Кадзуки. Тот отлетел и шлепнулся на пол.
— Ямэ! — крикнул сэнсэй Кюдзо. Он рванул Джека за воротник и поднял на ноги.
Большим пальцем учитель коснулся точки на шее мальчика, надавил, и Джека парализовала боль. Он превратился в тряпичную куклу. Все думали, что он просто выбился из сил во время рандори, но Джек чувствовал себя так, словно сэнсэй Кюдзо всадил ему в спину раскаленный железный прут.
— Я что говорил? — прошипел наставник, с презрением глядя ему в лицо. — Только нагэ вадза и катамэ вадза. С каких это пор удары кулаком стали относиться к обездвиживанию?
— А с каких… стали одобрять убийство… во время рандори? — сквозь зубы процедил Джек, превозмогая боль.
Кадзуки лежал посреди додзё, прижимая руку к разбитой губе. На его ги алели яркие пятна крови.
— Тебе еще многому предстоит научиться, — сказал сэнсэй Кюдзо. — И первое — это фудосин. Ты слишком горяч для самурая!
Джек остолбенел. Не столько из-за мучительной боли, сколько из-за вопиющей несправедливости.
— В наказание за твою несдержанность, — во всеуслышание объявил сэнсэй Кюдзо, — ты вернешься сюда после ужина и начистишь каждую дощечку в додзё. Не ляжешь спать, пока не закончишь. Ясно?
— Но, сэнсэй, вечером я иду на церемонию тя-но-ю к даймё Такатоми.
Сэнсэй в бессильной злобе поглядел на Джека, зная, что не может заставить его пропустить такую важную встречу.
— Значит, завтра!
— Хай, сэнсэй, — угрюмо ответил Джек.
Кюдзо подался вперед, еще сильнее впиваясь пальцем в точку на шее Джека. По телу мальчика прокатилась новая волна мучительной боли. Наставник зашипел ему на ухо:
— Не знаю, как тебе удалось внести имя в списки, но попомни мое слово, я сделаю все, чтобы ты не попал в Круг трех.
9. Фудосин
— А что такое фудосин? — простонал Джек, потирая больную шею.
После завтрака они с друзьями отправились погулять по улочкам Киото.
— Точно не знаю, — сказал Ямато.