— Я Дух Рождества настоящего, — пропел он на свой странный манер.
На какое-то мгновение он растворился в серости, а затем вернулся во всех своих цветах.
— Настоящее Рождество — это подарки, — сказал я. — Если вы — Дух настоящего Рождества, то вы, наверное, принесли их мне?
Он опять замерцал и почти исчез.
— Я Дух Рождества настоящего, — сказал он. — Если ты извлёк урок из прошлого, то я доставлю тебя к твоей семье.
Моё сердце ёкнуло.
— Ты доставишь меня к семье? Правда? — радостно воскликнул я. — О да. Я так много усвоил. Я извлёк из этого прошлого целую кучу уроков!
Ну да, это была неправда. Вы знаете это, и я это знал. Но он-то не должен был этого знать — не так ли?
Он поглядел на меня так пристально, что его нос-картошка дёрнулся.
— И какие же уроки ты извлёк, Скруджман?
— Ну…
Думай быстро. Думай быстро.
— Я научился быть славным парнем, и всегда быть приветливым с людьми, и думать о чувствах других, а не только о своих.
Призрак скрестил руки на груди.
— А я думал, ты врёшь лучше, — заметил он.
— Ой, да ладно, — ответил я. — Просто дай мне шанс.
— Чему ты действительно научился? — спросил призрак.
— Не вбегать в свинарники по ночам?
Он снова схватил меня за плечо, и хватка его не была джентльменской. Он сжимал пальцы до тех пор, пока я не дёрнулся.
— Ай!
— Я доставлю тебя к твоей семье, Скруджман, — сказал он. — Тебе есть чему поучиться в настоящем.
— Я… я возвращаюсь к маме и Чарли? — спросил я.
Он не ответил, глядя прямо перед собой. Мы начали падать.
Я ахнул. Мы быстро летели вниз через сплошную серость. Нас встретил холодный воздух. Как будто мы падали сквозь облака.
Мне часто такое снилось. Просто падение — камнем, вниз — сквозь облака. Я падаю… падаю… и никогда не приземляюсь.
Шляпа призрака парила над его головой. Его рука впилась в моё плечо. Мы стрелой падали вниз, а затем начали замедляться. Сквозь серый цвет проступили яркие всполохи зелёного, красного и голубого. Такие яркие, что я зажмурился.
Когда я открыл глаза, то почувствовал, что стою на чём-то твёрдом. На полу в гостиной. Мне понадобилось какое-то время, чтобы глаза привыкли. Я увидел зелёный ковёр, драный и заляпанный. Стены были покрыты зелёными обоями. Часть из них наверху отошла.
Часто моргая, я увидел за низким чёрным диваном чахлую ёлочку. На её согнутой верхушке примостился ангелок, да ещё несколько игрушек свисали с тощих веток. В камине мерцал одинокий огонёк. Над ним криво видел плакат с надписью «СЧАСТЛИВОГО РОЖЕСТВА!».
Дух Рождества настоящего двумя руками пригладил свои жёсткие рыжие волосы. После нашего падения и без его цилиндра, они торчали во все стороны.
Я похлопал его по руке.
— Вау. Что-то ты напортачил, — сказал я. — Это не мой дом. Ты совершил большую ошибку.
— Призраки не совершают ошибок, — откликнулся он. — Никогда не слышал о призраке, который совершил бы ошибку.
— Призрак Марли ошибся, — сказал я. — Заявился не в тот дом.
— Кто такой Марли? — спросил призрак. — Я должен его знать?
— Ну его, — сказа я. — Я здесь не живу. Погляди на это место. Это же помойка.
Он поджал свои крошечные губки, похожие на сердечко.
— Теперь это твой дом, Скруджман. Он очень отличается от твоего прежнего дома. Я надеюсь, что он научит тебя ценить свою старую жизнь.
— Я ценю! — запротестовал я. — Итак ценю свою старую жизнь. Верни меня домой. Я ценю его. Клянусь!
— Надеюсь, твоя новая семья сможет показать тебе, в чём ты ошибался касательно Рождества, — сказал призрак, возясь с красным галстуком. — Думаю, они покажут тебе истинный смысл праздника.
Я потянул его за рукав.
— И если я усвою его, то смогу вернуться к моей семье?
Он сощурил глаза:
— Тебе предстоит ещё очень много всего выучить, прежде чем думать о возвращении.
От этих слов у меня по затылку пробежали мурашки.
Призрак отвернулся от меня. Он жестом указал в сторону маленькой столовой:
— Это теперь твоя семья, Скруджман.
Я увидел потрепанных мужчину и женщину и бледную, тощую девочку лет восьми-девяти. Они неловко стояли у обеденного стола.
Жидкие каштановые волосы женщины спадали вниз, обрамляя морщинистое, осунувшееся лицо. Глаза были красными, будто она плакала. На ней было длинное коричневое домашнее платье, а поверх — квадратный белый передник. Он был усеян жёлтыми и бурыми пятнами.
Мужчина тоже выглядел худым и измождённым. Его спина была слегка согнута. Он опирался на деревянную трость. Серые волосы с проплешинами были собраны в неаккуратный хвостик. Он был одет в чёрный свитер поверх мешковатых тёмно-красных спортивных штанов.