Девочка была довольно мила. У неё были светло-каштановые волосы и большие голубые глаза. Она носила синюю футболку с нарисованной улыбающейся мордашкой, которая спадала на выцветшие джинсы, порванные в коленях. Она энергично кивала мне. Ей хотелось, чтобы я присоединился к ним.
Но я повернулся к призраку.
— Пожалуйста — забери меня отсюда. Сегодня же сочельник. Доставь меня к моей настоящей семье. Пожалуйста.
— Счастливого Рождества, Скруджман, — сказал он. А затем пропал.
Я ощутил холодное дуновение. Потом не стало и его.
— Иди к столу, Скруджман, — сказала женщина. — Ты опоздал. Ведь ты же знаешь, пришла пора рождественского ужина.
— Садись уже, сынок, — добавил мужчина. — Если ты простоишь там ещё немного, я дам тебе подзатыльник, честное слово.
Сынок?
Они вели себя так, будто знали меня, будто я и впрямь был членом их семьи.
Внезапно я понял, что голоден. Живот заурчал. Я и вспомнить не мог, когда ел в последний раз.
Я побрел из потрёпанной гостиной в столовую.
— Ладно. Я подыграю, — сказал я. — Что у нас на ужин?
Женщина неуверенно улыбнулась мне.
— Каждый из нас получит по сочной, спелой сливе.
20
Может, я что-то не так расслышал?
Она правда сказала, что мы получим по сливе на рождественский ужин?
Тяжело вздохнув, я подошёл к ним.
— Где мне сесть? — спросил я.
— Скруджман, прекращай вести себя как шут, — сказала мать. — Ты знаешь, где твоё место. Почему сегодня ты ведёшь себя так странно? Из-за того, что сочельник?
Я рискнул сесть возле девчонки. Звали её Эшли; я понял это потому, что родители так её называли. Она постоянно тыкала в меня пальчиком и щекотала под рёбрами, когда родители не видели. Ну прямо как младшая сестрёнка.
Она не знает, что я не отсюда?
Стол был почти пустым. Только четыре разных тарелки, на каждой из которой я увидел лиловую сливу.
— А у нас не будет индейки или окорока после сливы? — спросил я.
Мой новый отец сердито поглядел на меня.
— Скруджман, у нас есть сливы на обед, и давай будем благодарны хотя бы за это.
Мой желудок снова заурчал.
— И это всё? Одна слива? — воскликнул я. Мой голос сорвался.
— Нарежь её потоньше, и растянешь удовольствие, — посоветовала моя новая мама. — Покажи ему, Эшли.
Эшли подхватила свой нож и начала резать сливу на тонюсенькие ломтики.
— Такая сочная, — сказала она. — Люблю рождественские ужины.
— У нас всегда были индейка и окорок, — возразил я. — И большой слоёный пирог на десерт.
— В твоих мечтах? — сказал отец. Он положил в рот ломтик сливы и начал его жевать, будто это был кусок бифштекса. — Это то, о чём ты мечтаешь, Скруджман?
Мама вздохнула.
— Высокий слоёный пирог. Да, это то, о чём стоит мечтать. Может быть, однажды… — её голос затих.
Нарезав свою сливу так же, как это сделала Эшли, я откусил кусочек. Она была не совсем свежая, но меня это не волновало. Я был так голоден, что готов был съесть целую гору.
Свою сливу я прикончил секунд за десять. Когда Эшли отвернулась, я схватил с её тарелки три или четыре ломтика и проглотил и их тоже.
— Эй! — сердито закричала она. — Мама, Скруджман съел часть моей сливы!
— Это Рождество, дорогая, — укорила её мама. — Будь щедрой.
Она повернулась ко мне.
— О чём ещё ты мечтаешь?
— Я мечтаю о моих рождественских подарках, — сказал я.
— Ну, у меня есть чудесный подарок для вас двоих, — заметил отец. — Это не что-то особенное. Вы же знаете, как тяжело мне на фабрике. Особенно с моей больной спиной.
Он поднялся на ноги и пересёк комнату, чтобы достать с верхушки шкафа два маленьких предмета. Один он протянул Эшли, а другой — мне. Его лицо засияло улыбкой.
— Они сделаны с любовью, — сказал он. — Сделаны моими собственными руками.
Я поглядел на свой подарок. Это была фитюлька из литого пластика, очень гладкая, в форме старомодного свистка, синего цвета и со смайликом. Эшли получила такую же, только зелёную.
Я поднял глаза на папу, который всё ещё улыбался.
— Что это такое? — спросил я.
— Брелоки, — сказал он. — Мне позволили использовать 3D-принтер на заводе, и я сделал их. Мой собственный дизайн.
— Это чудесно! — воскликнула Эшли. Она вскочила и обняла папу.
— Угу. Отпад, — сказал я. — Спасибо. Офигенный подарок.