Он поправил свой галстук.
— Что ж… Действуй. Покажи мне, что ты изменился. И я отправлю тебя обратно к твоей семье как раз к Рождеству.
— И к моему дню рождения, — сказал я. — Не забывай про мой день рождения.
Но он опять исчез. Призраки имеют манеру исчезать тогда, когда ты ещё разговариваешь с ними. Это очень невежливо… но жаловаться я не собирался.
Аромат жареной индейки переполнял мои ноздри. Я видел маму и Чарли в соседней комнате, так близко и в то же время так далеко. Мне снова вдруг захотелось плакать. Можете себе вообразить?
Вот как отчаянно я хотел вернуться, чтобы устроить с мамой и Чарли настоящее Рождество.
Внезапно у меня возник план. Я знал, как поступить.
Начал я с Люси Копперфильд. Через высокие сугробы я направился к её дому в соседнем квартале.
Следил ли за мной Дух Рождества настоящего?
Меня это не беспокоило. Он мне не был нужен. Я знал, что должен делать.
Отряхнув снег с ботинок, я поднялся на крыльцо Люси и нажал звонок. Спустя несколько секунд раздался возглас:
— Уходи!
Это была Люси.
— Я пришёл просто поговорить с тобой! — закричал я через дверь.
— Уходи, Рик, — повторила она. Дверь приоткрылась на щёлку. Я мог увидеть один её глаз, буравящий меня. — Я знаю, что ты собираешься сделать, — сказала она. — Ты хочешь запачкать мои очки своими пальцами. А потом ты разворошишь мне волосы.
— Нет. Ни в коем случае, — сказал я. — Открой дверь, Люси. Я пришёл пожелать тебе счастливого Рождества.
— Ха! — воскликнула она. — Два ха-ха. Я слышала твоё сочинение на уроке мисс Доррит, помнишь? «Ба, вздор! Почему я ненавижу Рождество?» Все слышали, что ты написал, Рик.
— Нет. Это было очень давно, — сказал я. — Я был неправ. То сочинение было ошибкой. Я изменился, Люси, и…
— Убирайся, Рик, — отрезала она. — Я работаю над арт-проектом и не хочу, чтобы он высох.
— Я могу помочь тебе с ним, — поспешил я. — Я хороший художник. Позволь мне помочь. Прошу.
— Ха! — повторила она. Кажется, это было её слово дня.
— Я могу помочь тебе с домашней работой, — сказал я. — Как ты смотришь на это? Или я мог бы погулять с Хэнком за тебя. Я же знаю, ты ненавидишь гулять с собакой по снегу. Дай мне погулять с Хэнком.
— Прекрати меня надувать, Рик, — сказала она.
— Хочешь, мы вместе испечём печенье? — спросил я. — Мы могли бы сделать забавные рождественские прянички. Серьёзно.
— И ты размазал бы тесто по моему лицу?
— Нет. Ни за что. Мы могли бы сделать маленькие звёздочки, и маленькие ёлочки, и…
БАХ. Она грохнула дверью перед моим лицом. Я чуть не свалился с крыльца.
— Люси? — позвал я через дверь. — Вернись. Я просто хочу быть твоим другом.
Тишина. Она не вернулась.
Я вздохнул и побрёл прочь.
Джош Крэтчет жил в маленьком кирпичном доме в двух кварталах отсюда. Я пробрался через снег и позвонил в дверь. Открыла его мама. При виде меня она здорово удивилась.
Я вошел. В одном углу стояла тощая ёлочка, почти голая. Я не увидел под деревом никаких подарков. Младший брат Джоша хныкал, сидя на своём детском стульчике. Сестры-близнецы Джоша пытались успокоить малыша.
— Джош в своей комнате, — сказала его мама, показывая на дверь. — Он знает, что ты зайдёшь?
— Это сюрприз, — ответил я и просунул голову в комнату Джоша.
— Счастливого Рождества, — сказал я, сверкая ему дружелюбной улыбкой.
— Н-н-не ТРОГАЙ меня! — закричал он, выскакивая из-за ноутбука, отбегая подальше и выставляя перед собой обе руки, будто щит. — Пожалуйста, Рик, не т-т-трогай меня!
— Я просто зашёл, чтобы сказать «привет» своему доброму другу, — подняв ладонь, я шагнул к нему. — Дай пять, друг!
— Н-н-нет. Пожалуйста! — взмолился он. — Пожалуйста, не п-п-пинай меня в живот, и не з-з-задирай мою рубашку, и не выкручивай мне руку, п-п-пока она не сломается!
Я покачал головой.
— Разве я способен на такое? Это был старый Рик Скруджман. Теперь я изменился. Я пришёл, чтобы стать твоим другом. — Я показал пальцем: — Гляди. У тебя шнурки развязались. Дай-ка я завяжу их тебе. И я вижу на полу гору грязного белья. Давай я приведу его в порядок для тебя, ладно? Я могу взять на себя все твои хлопоты, Джош. Как настоящий друг. Разве это было бы не чудесно?
— У-у-уходи, — повторил Джош, продолжая пятиться к стене. Его глаза расширились от страха. — Пожалуйста, Рик. Оставь меня в п-п-покое. Я знаю, ты пришёл устроить мне в-в-взбучку. Уходи!
Внезапно я ощутил внизу живота тянущее чувство страха. Никто не верит, что я мог измениться. Значит ли это, что я никогда не смогу вернуться к моей семье?